Чтение онлайн

– Ну, это же очевидно, - кивнул ротный. – Лейтенант Дубровин о начале движения группы эвакуации мне не докладывал. О том, что группа выехала я узнал во время его доклада о подрыве БМП на мине.

– А вам не кажется это нелогичным?

– В каком смысле?

– В здравом смысле. Какой нормальный офицер, а комбат характеризует Дубровина как грамотного и ответственного командира, станет подставляться под противника в условиях, когда раненому не требовалась срочная эвакуация? Может, товарищ старший лейтенант, всё же имел место быть чей-то приказ о срочной

эвакуации? В противном случае виновным в происшествии оказываетесь вы, как непосредственный командир лейтенанта Дубровина, утративший контроль за действиями подчинённых. Подумайте, прежде, чем что-либо отвечать.

– Я уже всё сказал.

– Вспомните, может быть, и вы получили приказ провести срочную эвакуацию в не явно выраженной форме, и далее, повинуясь чувству субординации, этот приказ довели до исполнителя – командиру второго взвода лейтенанту Дубровину? А Дубровин, осознав последствия, понимая, что виновным за гибель людей назначат его, не смог вынести тяжесть содеянного и застрелился? Правильно я говорю? – Юмашев отставил ручку в сторону от листа и внимательно смотрел на командира роты.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, - сказал Урал. – Если у вас всё, разрешите идти? У меня сейчас много работы возникло в связи с гибелью экипажа, группы эвакуации и командира взвода.

– Хорошо, - кивнул следователь. – Единственно, я вас попрошу сопроводить следственно-оперативную группу к месту гибели лейтенанта Дубровина. Вы же сейчас всё равно в Востриково едете?

– Как скажете, - кивнул Урал.

Комбриг сидел в углу и разговаривал с контрразведчиками, когда появился следователь и заявил о готовности убыть в село – к месту происшествия.

– Я попросил бы у вас командира роты, - сказал Юмашев. – Если не возражаете.

– Возражаю, - быстро ответил Ветер. – Если вы его не задерживаете, как преступника, то ему нечего с вами делать – работы у него

сейчас по горло.

Когда следственно-оперативная группа убыла в Востриково в сопровождении нескольких бойцов военной полиции, комбриг уединился с участниками разыгравшейся драмы.

– Корсар, - Ветер говорил тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Объясни мне, как мой ни к чему тебя не обязывающий вопрос о раненом бойце, так быстро трансформировался в произошедшую катастрофу?

– Товарищ полковник, я его понял, как указание к действию, - ответил Корсар.

– Допустим, это так, - кивнул Ветер. – Но я что, не предупреждал тебя, что не надо ехать туда в светлое время суток?

– Так точно, товарищ командир, - комбат выбрал точку на груди полковника, и смотрел в неё, боясь поднять свой взгляд. – Предупреждали.

– Так, а ты? – комбриг перевёл свой взгляд на командира роты. – Что скажешь?

– Товарищ полковник, - Урал изучал своим взглядом ботинки командира бригады. – Ну, вы же понимаете…

– Нет, товарищи офицеры, я не понимаю, зачем вы загнали БМП днём под удар дронов. Я не понимаю, зачем вы, фактически, заставили лейтенанта принять на себя всю ответственность за гибель людей! Вы что, хотели передо мной выслужиться таким образом?

Показать, какие вы стремительные в своих решениях и что вы понимаете меня с полуслова? Вы мне хотели показать, что вам «и море по колено и все горы по плечу», и что «любые задачи в любом месте и в любое время», так? Не слышу ответа.

– Никак нет, - сказал Корсар.

– Никак нет, товарищ полковник, - сказал Урал.

– А как мне тогда понимать вот эту вашу чрезмерную исполнительность?

Офицеры молчали.

– Значит так, товарищи командиры. Уясните себе на будущее простую истину. Я пришёл сюда на должность командира бригады, чтобы воевать, а не выслуживаться перед вышестоящими. Я пришёл сюда, чтобы воевать с головой, чтобы беречь русского мужика, конкретно тебя и тебя, каждого офицера, каждого сержанта, каждого рядового. Я буду спрашивать за каждого погибшего, и, если гибель людей не будет оправдана необходимостью или станет следствием

непредвиденных обстоятельств, буду наказывать тех, кто допускает бессмысленные потери. Это понятно?

– Так точно, - хором ответили Корсар и Урал.

– Точно такого же отношения к боевой работе я жду и от вас. Если не умеете, по каким-то причинам не можете, или не хотите, скажите сразу, и я вам предоставлю возможность продолжить службу на других должностях. Если же вы хотя бы как-то разделяете мою точку зрения, тогда мы сработаемся. Тем более, что впереди у нас, у бригады, много работы. Так что, вы со мной?

– Так точно, - кивнули офицеры.

– Пусть история с лейтенантом Дубровиным послужит для вас уроком, как не надо делать. Инициатива должна быть, но не такая, какую вы проявили, а разумная и объяснимая. Я рад, что вы действовали, а не избегали действий, это всегда будет лучше, чем отстояться в стороне, но любое действие должно быть обосновано необходимостью, а не стремлением угодить начальству. Прошу учесть это в своей работе.

– Учтём, - снова хором ответили офицеры.

– Теперь к делу, - Ветер посмотрел на Урала. – Скорее всего следствие назначит командира роты виновным в гибели лейтенанта и эвакуационной группы. Будем смотреть правде в лицо – такое развитие событий более чем возможно. Урал поедет под арест на следствие. Поэтому, предлагаю сразу определиться, кто встанет на место ротного, и кого вы предложите назначить командиром второго взвода.

– На место ротного предлагаю Кургана, - сказал Корсар. – Он в теме по всем задачам, личный состав знает, пользуется авторитетом.

– Хорошо, - кивнул комбриг. – Кого на место взводного?

– У Каштана во взводе есть Ганс – толковый командир отделения с лидерскими качествами. Я бы его смело ставил командиром взвода. Он справится, - сказал Урал.

– Принимаю, - кивнул Ветер. – Оформляйте Ганса приказом. Делайте это немедленно, скоро нам всем будет не до бумаг.

Выйдя из пункта управления, командир бригады достал телефон и набрал номер.

– Спасибо за информацию, Горец! Кого надо я взбодрил, кого надо – предупредил на будущее, чекисты и следствие тоже хорошо подыграли…