Зауряд-врач
Шрифт:
– Ни в коем случае!
Они уставились на меня.
– С великим трудом мы добились нужных перемен. Отказаться от них ради каких-то понятий о чести? Подумайте о раненых. О том, скольких мы спасем в результате новой организации помощи! Причем здесь какой-то зауряд-врач?
– Но, Валериан Витольдович…
– Я берусь организовать первый на фронте санитарный батальон. Уточнить его штаты, практику работы. Если вас беспокоит моя судьба, то даю обещание не лезть под пули. Во-первых, глупо. Во-вторых,
– Хм! – сказал Загряжский. – В этом есть рациональное зерно. Мне, конечно, жаль терять такого хирурга, но теперь Валериан Витольдович будет нести службу непосредственно у передовой, и я уверен, что раненые из-под Сморгони будут прибывать к нам должным образом прооперированные и с правильно обработанными ранами. Вот что, Николай Нилович! – повернулся он к Бурденко. – Повеление государыни подлежит выполнению. Но ведь нет указаний, в какой должности должен служить Валериан Витольдович?
– Нет, – подтвердил Бурденко.
– Вот и похлопочите о назначении его начальником медицинского батальона с присвоением ему чина надворного советника. Батальонами командуют подполковники, а надворный советник равен ему. Зауряд-врач приравнен к капитану, так что рост в чине на одну ступень никого не удивит. Думаю, Алексеев не откажет.
– У меня нет высшего образования, – сказал я. – Без него чин не дадут.
– Совсем забыл вам сказать, – улыбнулся Загряжский. – Все из-за этих волнений. Вчера на ваше имя прибыл пакет из Юрьевского университета. Я его, естественно, не вскрывал, но о содержимом догадываюсь.
Он достал из ящика стола и протянул мне перевязанной бечевой и запечатанный сургучом пакет. Под пристальными взглядами двух статских советников я вскрыл его и достал свернутый
– Покажите! – требовательно протянул руку Бурденко.
Я отдал ему бумагу, а сам стал читать сопроводительное письмо. «Ученый совет университета… Исходя из просьб заслуженных врачей и заслуг претендента, постановил выдать в виде исключения зауряд-врачу Довнар-Подляскому Валериану Витольдовичу, получившему медицинское образование в Германии, диплом об окончании Юрьевского университета с присвоением ему квалификации лекаря…»
– Поздравляю! – Бурденко вернул мне диплом. Я поймал взгляд Загряжского и протянул бумагу ему. Тот взял и пробежал глазами.
– Что и требовалось, – сказал, положив диплом на стол. – Осталось определить структуру и штаты будущего батальона. Без этого приказ не подпишут.
Они посмотрели на меня.
– Через час будут, – сказал я…
Глава 17
— Ваше превосходительство! Военный врач, надворный советник Валериан Витольдович Довнар-Подляский. Представляюсь по случаю назначения меня начальником медицинского батальона вверенной вам дивизии!
– Приветствую вас, господин надворный советник! — кивнул Беркалов. – Снимайте шинель и проходите к столу. Поговорим.
Посетитель подчинился. Когда он, сняв шинель и фуражку, повернулся к столу, генерал едва не присвистнул от удивления. Китель врача украшали два ордена. И один из них, как разглядел Беркалов, был Георгием четвертой степени.
— За что? – спросил генерал, указав на Георгия, когда гость устроился за столом.
– Отбил нападение немцев на лазарет.
– Сколько их было?
— Эскадрон драгун.
— А вас?
– Я и пятеро раненых.
— И
– - Если быть точным, отбили одну атаку. Положили полтора десятка драгун, потеряв при этом троих своих. Потом подоспели казаки.
– Где учились воевать?
– В окопах. Начинал вольноопределяющимся Могилевского полка седьмой дивизии.
– У Александра Семеновича?
– Так точно.
– Странная у вас биография. Почему сразу не врачом?
– Документов не было. Учился в Германии и бежал, когда началась война. Спешил, чтобы не интернировали, поэтому не успел захватить. В окопах заболел аппендицитом. После операции в лазарете разговорился с начальником госпиталя. Тот проэкзаменовал меня и нашел мои знания достаточными. Похлопотал о звании зауряд-врача.
– Врачей не хватает, – согласился Беркалов. – А Владимир за что?
– Сохранил жизнь командующему фронтом. Его доставили к нам с тяжелым ранением в грудь. Начальник лазарета оперировать не мог: при нападении немцев пуля пробила ему руку. Пришлось мне. Операция прошла успешно.
– Погодите! – сказал генерал. – Так это вы оперировали Брусилова?
– Так точно, ваше превосходительство!
– Давайте без чинов, Валериан Витольдович. Вы хоть не офицер, но доктор боевой. Таким, как вы, мы всегда рады. Меня зовут Евгений Александрович. Слыхал я про историю с Брусиловым. К нам каким ветром? После спасения командующего вас должны были милостями осыпать.
– Так и осыпали. Но я повел себя неправильно. Нужно было лизнуть, а я гавкнул.
Беркалов расхохотался.
– Рассмешили, Валериан Витольдович, – сказал, вытерев выступившие от смеха слезы. – Надо будут запомнить. Как вы сказали? Следовало лизнуть, а я гавкнул? Сразу видно фронтовика. Мы тут не расшаркиваемся, говорим, как есть. А теперь объясните мне, что такое медицинский батальон? И чем вас лазарет не устраивает?
– Разрешите вопрос, Евгений Александрович?
Беркалов кивнул.