Чтение онлайн

– И кто сейчас проявит большее военное искусство, тот победит, - сказал Тарасов, - потому что у противника тоже жёсткое ресурсное ограничение. Но Сергей Николаевич тоже по-своему прав - прежде, чем начать операцию по взятию города и заводов, нужно восстановить боеспособность соединений Четвёртой армии. И кроме того, полагаю, нам нужно глубоко проанализировать положение войск, боевые возможности противника на разных направлениях, и найти такое решение, которое позволило бы взять Сталегорск с наименьшими потерями в людях и технике.

– В идеале было бы, - усмехнулся Эльбрус, - чтобы противник сдался без

сопротивления.

– Ну, Владимир Сергеевич, вы размечтались, - усмехнулся Тарасов. – На той стороне против нас играет генерал Тарнавский – опытный и грамотный противник.

– Да есть тут у меня одна задумка, Артур Викторович… - сказал генерал-полковник Шаталов.

– Говорите, - предложил Тарасов.

– Провести одну комплексную операцию… но для начала, позвольте, я подготовлюсь, и завтра доведу вам общий замысел.

Иванцов и Тарасов переглянулись.

***

– Полковник Угрюмов, - представился Чингис, войдя в рабочий кабинет Эльбруса. – Начальник временной оперативной группы военной контрразведки.

Шаталов встал, вышел из-за своего стола и поздоровавшись с Чингисом за руку, предложил присесть за приставной столик и сам сел напротив.

– Ваше руководство отрекомендовало вас, как опытного контрразведчика, мастера оперативных комбинаций. Так же мне известно, что благодаря вашей работе, в Четвёртой армии удалось сохранить от ударов противника большую часть складов…

– Да, мы подставили под удары ложные объекты, товарищ генерал-полковник. Работа потребовала усилий, так как многие командиры не понимали, для чего это нужно. Кто этого не сделал, тот лишился боеприпасов. Кто сделал – тот воюет.

– Это хороший результат работы.

– Спасибо за оценку нашего скромного труда, - кивнул Чингис.

– Перейдём к делу, - предложил командующий. – То, что я вам сейчас скажу, не должно покинуть стен этого кабинета, я бы сказал, что это информация особой важности.

Чингис сдержанно кивнул.

– Ко мне обратился некий Дорошенко Станислав Валерьевич,

как он представился - один из собственников сталелитейного завода в Сталегорске. Он рассказал мне, какое дорогое оборудование установлено на предприятии, и выразил опасение, что оно будет повреждено или уничтожено, если войска подчинённой мне группировки начнут его штурм. В обмен на сохранение завода он предложил миллион евро. Я сказал ему, что подумаю, и попутно нагрузил полезной работой, которую он, нужно отдать должное, выполнил на отлично.

Генерал-полковник сделал паузу, изучая реакцию Чингиса, но тот профессионально сохранил на лице полное отсутствие эмоций.

– Так как история с миллионом евро не закончилась, у меня возникла одна идея. Не могли бы вы…

В этот момент дверь в кабинет открылась, и ординарец занёс чайный сервиз. Пока он раскладывал приборы на столе, генерал хранил молчание. Разлив по кружечкам чай, ординарец удалился.

– Угощайтесь, полковник.

***

Ещё двое суток ушло на штурм лесополос «Дуб» и «Осина», куда были направлены полки, прибывшие из состава Седьмой армии. «Кедр» оставался за противником, который оказывал мужественное сопротивление, заявляя, что «русские не сдаются». Взятие «Кедра» позволило был осуществить глубокое вклинение в оборону противника, откуда в дальнейшем можно было бы выйти на Шахту номер

три и на Шахту номер четыре, от которых до окраин Сталегорска оставалось шесть-семь километров.

Томск и Гранит приступили к разработке частной операции, реализовав которую можно было бы серьёзно сузить кольцо окружения города. Главная роль доставалась семьдесят шестой бригаде и приданным ей в оперативное подчинение трём полкам – довольно слабым с точки зрения тяжелого вооружения, у них не было ни одной боевой бронированной машины и ни одного орудия полевой артиллерии, но зато богатым на пехоту – что и требовалось для действий в лесополосах.

Тем временем Ветер стал ощущать, что в течение последующих дней положение подразделений бригады, находящихся в населённых пунктах Кузнечное и Ябловка, стало ухудшаться. Противник буквально забрасывал дронами-камикадзе места, где находились военная техника и личный состав. Опытные вражеские операторы выискивали прорехи в радиоэлектронной завесе, выставленной для защиты войск,

и потери стали расти. Нелегко приходилось транспортной технике, которая занималась доставкой пополнения, боеприпасов, провизии, топлива и даже воды – сгоревшие остовы «Уралов» и КамАЗов всё чаще попадались по дороге на Кузнечное и Ябловку. Участились случаи скрытых саботажей со стороны водителей, отказывающихся возить туда грузы, и Ветру пришлось ломать голову над тем, как повысить безопасность этих перевозок. Естественный выход из ситуации – движение только ночью – противник частично закрывал с помощью мультикоптеров типа «Баба-Яга», имеющих мощные тепловизионные камеры. Борьба с ними стала главной задачей постов, выставляемых вдоль дороги в ночное время, вооружённых пулемётами с тепловизионными прицелами – это противостояние полностью олицетворяло текущий смысл всего происходящего движения – человека против роботов.

Несколько дней непрерывной войны за каждый дачный домик довели Ганса до того, что он уже стал падать в обмороки от запредельной усталости, которую поправить не удавалось никак. Еда – когда придётся, сон – урывками по двадцать-тридцать минут максимум, какое же тут будет восстановление.

Большинство его подчинённых неустанно роптало на «условия службы», и уже пребывая в вечной полудрёме, в вечном состоянии «экономии ресурсов», Ганс всё же пытался сохранить зачатки дисциплины в своём взводе. Ну как взводе… в борьбе за дачный посёлок из двадцати пяти человек, вошедших в него ещё утром первого дня, спустя пять дней осталось всего восемь, представлявших собой жалкое зрелище. Урал постоянно обещал, что уже вот-вот должны прислать пополнение и ставил задачи на дальнейшее продвижение, однако, идти дальше было уже некем. Те, кто остались, удерживали два дома, перекрывая целую улицу.

Чтобы взять эти два дачных домика, частично уже руинированных, взвод потерял пять человек – четверых сразу и пятого тяжёлым трёхсотым, вытащить которого к месту оказания первой врачебной помощи не было никакой возможности, так как «истерички» размотали бы группу эвакуации в течение нескольких минут. Наложенные турникеты и бандажи были мерой временной, актуальной при условии, если раненый мог быть доставлен на этап эвакуации в срок, не превышающий отпущенное ему время.

Но срок этот был - для всех тяжелораненых в борьбе за дачи - длиннее жизни.