Чтение онлайн

Прошло чуть больше двух часов, и я внутри себя почувствовал, что пора. Открыл глаза и встал, ощущая как затекло тело, от долгой неподвижной позы. Сделав небольшую разминку, я восстановил кровообращение, переоделся в синий спортивный костюм, крепко зашнуровал осенние ботинки с жесткой подошвой, взял в руку заранее приготовленные дубинки, завернутые в газету «Советская Россия» и вышел из дома. Время уже подходило к обеду, по улицам туда-сюда фланировали стайки мальчишек и девчонок. Спешили куда то куда то взрослые, благообразные бабушки, сидели на скамеечках и лузгая семечки, дружно перемывали косточки своим знакомым. Сейчас ведь не показывают бесконечные мыльные оперы по телеку, поэтому бабулям кроме как посплетничать на скамеечке и заняться то не чем. Я прекрасно знал, где сейчас должен быть Толян вместе со своей гоп компанией. У них есть обычное место сборища — за дальними гаражами, рядом с промзоной. Толян и его команда, там проводят почти все свободное время, в теплое время года. В холодное они сидят в гараже, отца Ржавого в обществе старого ржавого Запорожца.

Прямо каламбур вышел У Ржавого и гараж ржавый и «Запорожец» тоже ржавый. Сам отец Ржавого, там почти не бывает, потому как беспросветно бухает в любое время года и наверное даже забыл что у него есть гараж и машина внутри.

Так и оказалось, компания из четверых парней и двух девчонок сидела за гаражами на ободранных от утеплителя трубах отопления и пустых деревянных ящиках. Перед ними, на двух застеленных старыми газетами ящиках, стояли трехлитровый баллон с пивом, уже пустой на большую половину и пара прилично начатых бутылок водки. Рядом лежала просто наломанная кусками одесская колбаса, открытая полупустая банка кабачковой икры и разломанные руками крупные куски черного хлеба. Парни были все те же: Толян, Шило и Ржавый, плюс еще какой-то незнакомый мне толстяк, с жирными сальными волосами и крупными угрями на лице. Девочки были тоже мне не знакомы, явно не местные. По виду, типичные дворовые шалавы, перемазанные косметикой до неузнаваемости и уже немного пьяненькие. Веселье уже было в самом разгаре, от ящиков слышалось противное визгливое хихиканье девочек и хриплый голос Толика, который, с граненным стаканом в руке, рассказывал им какую то увлекательную историю.

— Штангист, какая встреча! — дурашливо заблажил, увидев меня Толян — ты мне деньги принес, или пришел плакать, что не нашел? Только ты учти, я ведь не мать Тереза, и долги не прощаю.

— Нет Толик, денег я тебе не принес, и не принесу вовсе. Я тебе вообще ничего не должен — твердо сказал я, остановившись в трех метрах от сидящей компании.

— Чего ты там прогавкал пес шелудивый? Иди ка сюда поближе, а то я не расслышал. Иди, иди. Не бойся. Я тебя сразу бить не буду.

— А ты, Толик, сам ко мне подойди, небось ноги не отсохнут — не двинулся с места я.

Толик, даже открыл рот от моей наглости, потом быстро опомнился и толкнул сидящего рядом Ржавого в плечо.

— А ну-ка притащи ко мне этого козла Ржавый, прямо за шкирман хватай его, и волоки сюда.

Ржавый лениво встал с места, обошел сидящую на ящике боком девчонку начесом на голове, и вразвалочку отправился ко мне.

— Ну ты фуцель гнойный, бык тряпичный, конь педальный… — заводя себя начал он, но закончить так и не успел.

Газетный сверток, с завернутыми внутри ножками от стула, звонко врезался ему в черепушку. Раздался громкий совместный треск от соприкосновения свертка с его головой и от удара ножек внутри свертка между собой. Потом еще и еще. Удары шли прямо как на тренировке, гулко и четко ложась в цель. Ржавый, закатив глаза, неловко завалился на усыпанную мусором и старыми окурками землю, а я быстро

разорвал бумагу и ловко продел кисти в веревочные петли дубинок. К этому моменту, рычащий от бешенства Толик, опрокинув ящик с пивом и продуктами, уже неотвратимо, подобно груженному самосвалу, летел на меня. Он был килограмм на двадцать тяжелее и неизмеримо сильнее меня. Если бы я, остался стоять на месте, он бы просто снес мою тощую тушку, и не какие дубинки не помогли бы мне. Но я ушел с линии атаки, и вдогонку, обрушил на него град ударов палками с обеих рук. Треск от ударов по голове, по рукам по коленям, и по корпусу слился в единую мелодию разрушения. Я начал выплясывать вокруг него, продолжая бить и бить. Не знаю, сколько точно раз я его ударил, но Толян, вскоре упал, воя от боли и закрывая голову руками. Я так же услышал истошные вопли удирающих куда-то в сторону шалав — Помогите!! Убивают!! Милиция!! — звон бьющейся бутылки, и почти сразу, почувствовал резкую обжигающую боль в плече. Шило, улучив момент, подкрался и полоснул меня сбоку получившейся из бутылки водки розочкой. Теперь, он шустро размахивал ею передо мной, выписывая замысловатые восьмерки и пугая, что вот-вот кинется вперед. Я сосредоточил все свое внимание на этом тощем засранце. В этот момент в другой бок мне влетел ящик, который кинул в меня толстяк, и меня откинуло в сторону, прямо под косой удар розочкой. На моем предплечье, сквозь прорезанную острым стеклом мастерку, проступила кровь. Шило довольно ухмыльнулся, и собираясь полоснуть меня еще, отвел руку чуть назад для нового удара. Я тут же хлестнул по ней с правой руки палкой, выбивая розочку, а левой палкой мощно засадил ему по голове. Потом сразу же ушел в бок, чтобы держать в поле зрения толстяка, который подняв с земли второй ящик, размахивал им как пропеллером, пытаясь повторить свой успех. Я, сместился еще в бок, и отгородился лежащим на земле Толиком от толстяка и от Шила, по пути крепко приложив Толику ногой пыром по голове, чтобы тот не вздумал подняться и пополнить ряды моих противников. Шило, однако, уже потерял былой энтузиазм и с гримасой боли на лице, баюкал свою правую руку. Я попал ему палкой прямо по кисти там, где мелкие косточки, и ему сейчас было очень больно. По его лицу из рассеченного лба сильно текла кровь. По ходу, этот мелкий гаденыш пока не боец. Прыжком перескочив через Толика, я кинулся на оставшегося опасным для меня толстяка, пытаясь нанести ему удары палками по голове. Тот неожиданно резво, для своей комплекции, вскинул ящик, успешно принимая сыпавшиеся удары на него, и тем самым, открыл мне свой низ. Я тут же воспользовался этим промахом, и безжалостно пробил пенальти правой ногой ему в самую душу. В мужскую ранимую и хрупкую душу. Толстяк выпустил из рук ящик, и схватившись за пах обеими руками, стал с воем кататься по земле. Надеюсь, у него там все хорошо, и он не станет боровом, а будет таким же бодрым и подвижным хряком, каковым показал себя еще несколько секунд назад. Я быстро развернулся к Шилу, намереваясь продолжить уже с ним, но тот только испуганно шарахнулся от меня в сторону. Ржавый уже сидел на земле, очумело мотая головой, и пока был тоже не опасен. Тогда я, выпустив левой рукой дубинку, которая тут же повисла на петле, присел и рывком за волосы поднял голову Толяна, лежащего на земле. Уперев ему конец другой дубинки в кадык, я немного надавил и устрашающе прошипел

— Я ведь тебе ничего не должен, да Толик?

— Да — тихо прохрипел он.

— Не слышу — я сильнее надавил ему на кадык

— Ты мне ничего не должен — во весь голос завыл Толик.

Откуда-то с боку послышалась трель милицейского свистка и крик.

— Хватай их! Вот они!

И почти сразу же второй, торжествующий

—

Попался!

Крепкие мужские руки взяли меня за шиворот и мощно тряхнули. Я как щенок болтался в руках у мощного дядьки милиционера и благоразумно не трепыхался. Нафиг, нафиг. Власть это святое. Нас, всей компанией, бодро упаковали в два желтых милицейских уазика и отвезли в УВД по Промышленному району города Н-ска, как я узнал из таблички у дверей, когда меня проводили мимо. Там, впрочем, узнав сколько мне лет, меня промариновали совсем недолго. Пока суть да дело, медсестра, прямо в кабинете оперов, обработала и заклеила мне пластырем глубокие царапины на плече и предплечье, и сказала, чтобы я обязательно сегодня пошел в поликлинику и поставил уколы от столбняка. Мало ли что там было на этой бутылке, которой меня полоснули. Толика с компанией уже куда-то увели, а меня, как несовершеннолетнего, передали на руки инспектору по делам несовершеннолетних Рамазанову Руслану Харитоновичу. Это был крупный мужчина в немного помятом костюме в белой рубашки и красным галстуком с большим узлом. У него были большие волосатые руки с толстыми пальцами и умные черные глаза на широком круглом лице.

— Убегать не будешь? — поинтересовался он у меня, когда мы вместе выходили из отдела.

— Да куда мне деться то с подводной лодки? — со вздохом ответил я

— Ну да — хмыкнул Руслан Харитонович — деваться тебе и правду некуда. Все равно найдем, только потом хуже будет.

Мы вместе прошли с ним пару кварталов и вошли в обычный подъезд жилого дома, на первом этаже которого и располагалась инспекция по делам несовершеннолетних Промышленного района. Это была обычная двухкомнатная квартира со смежными комнатами. В первой комнате, оклеенной местами ободранными дешевыми обоями, прямо у окна, лицом к входящим стояли видавший виды письменный стол и стул с накинутым на его спинку кителем с капитанскими погонами. А с другой стороны комнаты, у стены находился ряд стареньких продавленных стульев и небольшой полированный шкаф с пыльными полками заполненными стопками старых газет и какими-то бумагами. Завершал картину висящий на стене портрет железного Феликса, мастерски написанный простым карандашом. Вторая комната была смежной с первой, но что там внутри, мне не было видно, так как дверь в комнату была закрыта. Руслан Харитонович сел за стол и пригласил меня, взяв стул, усаживаться с другой стороны. Я не стал чиниться и, переставив стул, сел на указанное место.

Для начала, хозяин кабинета начал задавать мне общие вопросы, кто я откуда, где учусь, где живу, родители и т.д. Все мои ответы, он обстоятельно записывал, скрипя шариковой ручкой по серым листкам формата А4. Белоснежная бумага «Снежинка» здесь появится еще не скоро. Выяснив мои анкетные данные, он достал из под стола и со стуком положил на стол мои дубинки, сделанные из ножек стула. А потом кивнув на вещдок предложил.

— Ну, давай теперь сам рассказывай. Подробно, в деталях, что там и как у вас произошло.

— А что собственно рассказывать — пожал плечами я — Я спокойно прогуливался, никого не трогал. Просто шел мимо той компании, когда они там водку пили с девками какими то. Они крикнули мне что-то обидное, я ответил. Ну в общем, слово за слово, вот мы и подрались.

— Ага, просто мимо шел, значит — недоверчиво хмыкнул инспектор — Шел спокойненько себе мимо, случайно прихватив с собой оружие ударно дробящего действия, просто для того, чтобы было. Так?

— Да ну, тоже скажете. Какое там оружие? Просто две обычные палки, я ими в кулембушку играю (Кулемба это старая дворовая игра типа городков, когда по пустым консервным банкам играющие кидают деревянную биту) По консервным банкам ими бью.