Титан империи 4
Шрифт:
Вот только, как узнать, кто именно носит эту фамилию без родовых колец и со строгим запретом называть свои рода? Мда, а теперь этот принцип ГАРМа уже не казался мне таким хорошим. Моим злейшим врагом может быть кто угодно.
Одно я мог знать наверняка — Иван точно не Воротынский.
— … Голицыны, Хованские, Скуратовы и Меньшиковы, — наконец, законил перечислять знаменитые рода мой собеседник. — Но не думайте, что все они попали сюда из-за фамилии. Даже наследник престола учился здесь, и даже ему мы устроили испытание…
Ага, понятно
— Мы не делаем исключения ни для кого, — продолжал сеанс внушения сидящий в кресле старичок. — «В ГАРМе все равны» — это принцип, с которым это учебное заведение открывал еще дед нынешнего Государя, и я намерен сделать так, чтобы ничего не поменялось в этом принципе. ГАРМ стоит не потому, что мы принимаем детей своих старых друзей, извините, по блату.
— Павел Петрович, — сказал я, останавливая его словесный поток. — Что мне нужно сделать, чтобы вы перестали говорить «если» о моем поступлении? Вы хотите, чтобы я прошел экзамены, как и все? Это справедливо, и я готов.
— Рад это слышать, — ректор откинулся в кресле. — Но прежде, хотел бы поинтересоваться, вы уже сталкивались с Нексусом?
— Совсем недавно мы с моими людьми на два дня буквально поселились в Монолитах. Их было одиннадцать штук.
Может, мой ответ и звучал как хвастовство, но, пожалуй, текущий момент не предполагал излишней скромности.
Что дальше? Спросит про ранг? Ох, или сейчас тоже будет пытаться прощупывать!
Однако нет. Ректор только кивнул и с довольным видом произнес:
— Хорошо. Тогда приступим.
— К чему?
— Как к чему? К экзамену, конечно!
Фига себе! Как-то этого я совсем не ожидал. А что если он решил погонять меня по истории Династии или устроить контрольную по географии? Тогда мне крышка.
Но Павел Петрович всего лишь снова
— Смелее! — кивнул он, и я не слишком понимая, что от меня хотят, взял его «лапку» своей левой и…
Вспыхнул ослепительный свет, и все закрутилось. На мгновение в глазах потухло, а потом я словно проснулся. В ушах звенело, но немного погодя я услышал голоса сотен людей, пение птиц и рев автомобилей.
Напротив меня, улыбаясь, стоял Павел Петрович, и да — на своих двоих. Обе руки у него были на месте, а на вид этому «старику» было не больше сорока. На плечах у него лежала длинная серая шинель.
Я оглянулся и охренел еще больше.
Между привычных зданий словно стрелы вверх уносились сверкающие на солнце стеклянные небоскребы. Новенькие машины подмигивали фарами, повсюду слышался смех и веселые крики множества людей, а на тротуаре не было ни одной розы. Вообще.
А между домами, чуть поодаль, виднелась крепостная стена из красного кирпича. Над ее зубцами возвышалась зеленоглавая башня, а на ней висели огромные часы. В следующую секунду они ударили полдень.
Не в силах вымолвить ни слова, я повернулся к ректору, а он только улыбнулся.
— Добро пожаловать в Москву, Евгений.
— Алло…
— Добрый вечер. Светлана Александровна Герасимова, не так ли?
— Да. Кто вы?
— Вы меня не знаете, но я тот, кого очень хорошо знал ваш покойный отец, Александр Христофорович. И да, позвольте мне сообщить вам эту печальную новость.
— Покойный?! Что случилось?
— Светлана Александровна, возьмите себя в руки. Ваш отец умер по дороге во Владимир, и, нет, обстоятельства мне неизвестны. Лишь факт того, что за последние несколько суток у вас погибли все близкие родственники, ваше родовое гнездо сожжено дотла, все слуги убиты, родовая армия с ликвидаторами все как один присягнули смертельным врагам. А они разве что пожалели ваших мачех и тетушку, но с ними вы, насколько мне известно, совсем не знались. Примите мои соболезнования,
— Да… Я слышу…
— Отлично. Думаю, не стоит разъяснять, кто именно виноват в том, что произошло с вашим родом?
— Да, Скалозубов… Вы из органов?
— Нет. Я здесь, как старый друг вашего отца и рода Герасимовых как такового. Можете называть меня просто К. Полагаю, вы видите сейчас за окном черный автомобиль? Не подходите близко к окну и не трогайте шторы. Просто посмотрите на другую сторону улицы.
— Эмм… Да. Он всегда там.
— Хорошо, значит, они бдят. Думаю, скоро за вами придут. Если не хотите провести остаток своих немногочисленных дней в камере, то выполняйте все, что я скажу. Вы готовы?
— Хорошо. Я готова.
— Отлично. Прежде всего — вы должны вытереть слезы и подняться на чердак. Ничего с собой не берите, не тратьте время. И еще. На случай, если вы попадетесь или все-таки сами решите поболтать с инквизицией. Знайте, что по вашим венам уже течет яд, и он убьет вас спустя два часа. И противоядие есть только у меня.
Глава 23
Так. Видать это какое-то воспоминание. И иллюзия, должен признать, сделана талантливо. Ветерок вполне натурально обдувает лицо, пахнет бензином, а под ногами вполне себе твердая брусчатка.
В ответ на мой вопросительный взгляд Павел Петрович завел руки за спину и побрел вдоль улицы, запруженной людьми по самое не хочу.
— Такой Москва была век назад, — сказал ректор на ходу, и мы пошли с ним бок о бок. — За день до Вторжения Нексуса. Все эти люди…
И он обвел рукой сотни и сотни людей.
— … умрут в ближайшие сутки. А область обезлюдит в ближайший месяц. Так оно и началось…
— А те, кто выжил в регионах и на отшибе, получили магию?
— Да, — кивнул Павел Петрович. — Излучение Нексуса было настолько мощным, что выжившие начали замечать в себе Искру, а некоторые впоследствии смогли передать ее по наследству. Так мы и разделились — на одаренных и нет. На аристократию и всех остальных.