О, мой бомж
Шрифт:
– Не бывает таких ситуаций, когда нельзя смолчать. Но тебе надо же было свое «я» показать. Стояла бы да кивала бы головой. Ну говорит он и говорит, а ты молчи. Выговорится, сказала, что все поняла и ушла.
– Мам, вот не надо, а. Сама-то ты сколько поработала в своей жизни. Дяде Гере спасибо скажи, что пахал, а ты дома сидела.
Зря я это сказала, потому что мама тут же переменилась в лице. Менторский тон превратился в обиженный.
– Ну вот и дожила я до упреков. Спасибо, дочка. Всегда помочь стараюсь.
– Мам, я очень ценю то, что ты делаешь. Не говори так, пожалуйста.
– Ценила бы, вцепилась бы в эту работу зубами. Люди, знаешь как, за хорошие места держатся.
Я бы могла сказать маме правду. Но она бы точно себя накрутила до сердечного приступа. И дядя Гера пострадает от ее причитаний. Драматизировать мама умеет. Да и не поверила она бы, что такое вообще возможно. Ленка вон в нашей ситуации даже с бутылкой еле-еле разобралась. Но у нее психика крепкая.
Конечно, я не ожидала, что мама воспримет мое увольнение в штыки. Мне казалось, что она хорошо знает, что просто так я никогда бы не ушла с хорошо оплачиваемой должности.
Я рассчитывала, если не на поддержку, то хотя бы на понимание. А выслушивать ее обвинения было очень тяжело. Одно радовало, что это ненадолго. Сейчас она побушует, а потом отойдет.
Сейчас она сидела, сгорбившись и закрыв лицо рукой. Она гордилась мной, что у меня получилось устроиться на такую работу, всем хвасталась, какая я умница, а теперь все мечты насчет меня пошли крахом.
– Мам, ты завтра сможешь отвести Даню в садик? – мой вопрос вывел ее из раздумий.
–
– Мне нужно подать заявление об увольнении.
– А-а-а, так ты еще и не уволилась, оказывается. Вот и не дуркуй. Завтра придешь на работу и делай вид, что ничего не произошло. Я приеду тогда, как обычно, и Данечку в сад отведу, - улыбнулась мать с облегчением.
– Нет. Уже все решено. Есть такие вещи, с которыми мириться нельзя.
– Ну, как знаешь. Разбирайся сама, значит.
Она решительно поднялась с дивана и прошла в коридор. Пыхтя и всем своим видом выражая недовольство, нацепила свою дубленку, надела смешную меховую шапочку советских времен и посмотрела на меня так, будто ждала, что я наконец одумаюсь.
Не дождавшись, крикнула Дане:
– Внучок, я пошла!
Данька выскочил к ней и повис на шее.
– До завтла, - чмокнул ее в морщинистую щеку.
– А вот завтра мы можем и не увидеться. От мамы твоей это зависит, - она многозначительно посмотрела на меня и погладила Даню по голове. – Если передумаешь, позвони мне, чтобы я успела доехать.
Мама уехала, а я включила Дане мультики, закрылась в спальне и заплакала.
Успокоившись, взяла телефон и позвонила Михаилу Антоновичу:
– Не разбудила, Михаил Антонович?
– Да время еще детское, Катенька. Случилось что?
– Надо с Данькой завтра с утра посидеть. Если его не будить, то он до моего приезда может и не проснуться. Просто одного я его не оставлю. Сможете выручить?
– Так, а сколько по времени надо посидеть?
– С семи до девяти утра. Надеюсь, что уложусь за два часа.
– Садик не работает, что ли?
Я не стала врать Антонычу.
– Я заявление собралась подавать на увольнение.
– А мать, значит, не одобрила твое решение.
Он даже не спрашивал, утверждал. Я промолчала.
– Я так и знал, что этот
– Он же смотрел на тебя, как кот на сметану, даром, что не облизывался. Я же смекнул все и начал ему вопросы задавать про тебя. А он как ужака на сковородке вертеться стал и сбежал быстро. Ну и черт с ним! Найдешь хорошую работу. Вон я у Веры Ивановны спрошу. Она сама старуха и контингент у нее такой же – кто помер, кто по пути на работу рассыпался. Будешь сидеть в ее конторе бумажки перебирать. Не переживай, увольняйся спокойно. Мы с Данькой найдем, чем завтра заняться. Я пораньше встану, чтобы до семи управиться, и прибегу к тебе.
Глава 60
В офис отдела кадров я бежала с колотящимся как у зайчишки-трусишки сердцем. Мне все казалось, что из-за угла появится Горский или подкараулит меня прямо перед нужной мне дверью. Приемная генерального директора располагалась двумя этажами выше, и Горскому по сути на этом этаже делать было нечего, если только он не планировал выловить меня. Но я от него ожидала чего угодно, в том числе и этого. Похоже, у меня появилась паранойя.
Я отдала кадровичке заявление и предупредила, что с сегодняшнего числа я на больничном. Она пыталась отправить меня к Горскому, чтобы он согласовал увольнение, но я прекрасно знала свои права и, естественно, никуда не пошла. Ей ничего не оставалось, кроме как принять заявление.
Больничный мне открыла хорошая женщина-терапевт, которая вошла в положение матери-одиночки. Я не собиралась так наглеть, но в сложившейся ситуации это было единственным выходом не видеть рожу Горского. Так что, официально на меня свалился острый бронхит.
Вернувшись домой, я застала Антоныча и Даньку в гостиной. Антоныч разгадывал кроссворды, а Данька катал паровозик по полу. Старик отвлекался от своего занятия, чтобы перекинуться с ним парой фраз.
– Мы позавтракали уже, почитали книжку, - отчитался Антоныч. – Сегодня Данька – ранний птах.