Чтение онлайн

— Так. Вам сон хороший приснился?

— Почему ты спрашиваешь?

— Глаза горят, — она медленно подплывает ко мне. — Вернулись вы вчера с мамой…

Замечает вазочку на тумбе, и опять на меня смотрит:

— Эта та самая?

— Нет, другая, — я почему-то отступаю от Марии.

— Откуда?

— Валерий принес.

Несколько секунд обескураженного молчания, и я чувствую, как у меня щеки краснеют.

— И правда, красивая, — Мария

переводит взгляд на вазочку. — И ведь где-то нашел.

— Но он не сказал где, — прячу от волнения руки за спину.

— А это разве важно? — внимательно всматривается в глаза.

— Любопытно же, — едва слышно оправдываюсь я.

— В этом случае, — Мария подхватывает агугающую Соню, — женское любопытство можно оставить без ответа. Пойдем, моя милая, маме надо собой заняться.

Так, принять душ, почистить зубы и на долгие минуты застрять у шкафа в нерешительности. А что надеть? Задумчиво перебираю плечики и понимаю, что еще вчера у меня не было такой проблемы, как выбрать из всего разнообразия тряпок что-нибудь интересное. И интересное для кого?

— Так, — отступаю от шкафа, испуганная своим озарением.

Я не для себя тут придирчиво разглядываю блузки, платья и юбки, а для Валерия. Я хочу обратить его внимание на себя.

— Ну уж нет, — сердито шепчу я и выхватываю в случайном выборе одежду. — У нас тут не свиданка.

Через пять минут у зеркала я недовольно цыкаю. Колени открыты, рукава у блузки прозрачные, а на лоб ниспадает игривый локон.

— Нет.

Еще пять минут, и стою я перед зеркалом в платье, которое должно быть скромным и неприметным,

однако оно талию подчеркивает, грудь и голые икры.

— Да что ж такое?!

Третий заход, и я понимаю, что вот гардероб-то у меня совсем не монашеский. Он, конечно, мимикрирует под строгую элегантность, но всячески показывает, что у меня и талия есть, и грудь, и плавная линия бедра. Короче, женщина я, а не бесполое существо.

— Вот блин…

Вот выйду я в этом бежевом платье с провокационным декольте, и решит мой муж, что я его хочу соблазнить в благодарность за вазу. Почему я раньше не замечала, что у меня вся одежда с намеком? Или я себя сейчас накручиваю?

Минуту в нерешительности топчусь у двери и выхожу. У меня нет в шкафу скафандра, чтобы в нем спрятаться, а если не приду на завтрак, то точно привлеку ненужное внимание.

— Он, что уже ушел? — тихо спрашиваю Марию, которая замирает с чашкой кофе у рта и косит на меня обеспокоенный взгляд.

Голос у меня дрожит от злости, которая проснулась, когда я не застала Валерия в столовой. Пять минут уже сижу, а его все нет. Смысл тогда в моем платье? Могла бы в халате и растрепанная спуститься.

— Нет, — отвечает Инга, наша домработница и шагает к дверям кухни. — Валерий еще даже не спускался.

Еще пять минут жду и обращаюсь к Марии:

— Позовите его.

— О, нет, я не пойду.

— Почему?

— Прозвучит грубо, но это в мои обязанности не входит, — она слабо улыбается. — И под этой оговоркой я прячу свой страх перед вашим мужем. Я и тут не хочу сидеть, если честно, поэтому я быстренько позавтракаю,

схвачу Соню и спрячусь в саду с песенками и сказками. И раз разговор об этом зашел, то я могу пропускать завтраки?

— Нет, — охаю я.

— Почему?

Я задумываюсь. Это была моя инициатива, чтобы Мария присутствовала на завтраках, но зачем? Конечно, я объясняла все это тем, что она — часть семьи, но сейчас понимаю, что я цеплялась за нее, как за громоотвод. Я не хотела сидеть за столом с глазу на глаз с Валерием. Я пряталась за няней моей дочери?

— Если вам некомфортно, — я встаю и откладываю салфетку.

— Я не хотела вас обидеть.

— Я понимаю, — едва слышно отвечаю я. — Почему вы молчали?

— Да я пыталась сказать, — Мария оставляет чашку и поднимает извиняющийся взгляд.

— И я не слушала?

— Нет, просто я слишком витиевато изъяснялась.

Еще минуту стою и жду появления Валерия. Недовольно постукиваю пальцами по столешнице и выхожу из столовой. Поднимаюсь на второй этаж, преисполненная решимостью выяснить, с какого перепугу Валерий нарушает привычное расписание семьи. Я вот тоже не хотела идти на завтрак, но ведь вышла.

Останавливаюсь у его комнаты. Дверь не заперта и чуть приоткрыта. Стучу костяшками по косяку:

— Валера.

Ни ответа, ни привета. Опять стучу, и раздается какое-то невнятное тихое ворчание. Опять тишина.

— Валера, — заглядываю в комнату и замираю.

Спит. Развалился на заправленной кровати в одном полотенце и закинув руки за голову. Незамедлительно краснею, дыхание предательски сбивается. Я будто не супруга своего вижу спящим и нагим, а чужого мужчину, и от него не отвести взгляда. И дело не в его мышцах, прессе, мускулистой груди, а том, какой он во сне умиротворенный и уютный.