Чтение онлайн

— Интересно, откуда кто-то узнает про такую малость, как лишение меня клубной карты в клубе Ушакова? — презрительно бросил Кармайкл.

— Так я напишу об этом статью и передам Румянцеву. Вы же знаете, то наш чрезвычайно вызывающий журнал специально по просьбе его величества короля Георга начали выпускать на английском языке, а также на французском и немецком, — Турок говорил так радостно, что его белозубую улыбку хотелось стереть с молодого и красивого лица. — Мужчины всего мира жаждут приобщиться к прекрасному, ну и почитать свежие сплетни не без этого, разумеется. Так что, подумайте, нужно ли вам, чтобы у кого-то зародились мысли о вас, как о человеке, не держащем слово,

который к тому же настолько бесчестен, что может позволить себе наплевать на карточный долг. Хоть в журнале сведения об именах не афишируются, для вас я сделаю исключение, а Александр Иванович даже испросит на это высочайшее соизволение. — Турок перестал улыбаться, а в его глазах сверкнула неприкрытая угроза. Посол почувствовал, как по спине пробежал холодок, но тут же сделал непроницаемое лицо. Он понимал, что ему угрожают и не только позором, но и, возможно, чем-то более существенным вовсе не из-за долга. Но он также думал, что ничего Ушаков со своими волкодавами, а то что Турок был именно волкодавом, а не простым клерком, он уже понял, с ним не сделает. Максимум его попросят покинуть эту варварскую страну, с которой он сам не желал иметь ничего общего.

— Можете передать Ушакову, что я верну долг, как можно скорее, — он коротко поклонился и направился к ожидающей его неподалеку карете.

— Не нравится мне его поведение, — задумчиво проговорил Турок, глядя вслед уходящему англичанину. — Словно он куда-то торопится. Как бы ничего не натворил. Надо Андрею Ивановичу доложить, чтобы за посольством пристальней наблюдали. Не приведи Господи, что случится.

Как же я ненавижу море, — в последние пару недель я мог думать только об этом, и другие мысли меня совершенно не посещали. А ведь, когда-то у меня было другое тело, которое совершенно не страдало ни от какой морской болезни, и я искренне наслаждался морскими вояжами. Даже серфингу пытался обучиться. А уж о том, что каждое лето, да и не только лето, а в то время, когда наступал долгожданный отпуск, я стремился именно на море, чтобы отдохнуть душой и телом, потратив кровно заработанное, благо на Земле много мест, где можно загореть, прежде чем вернуться в заснеженную Сибирь. А теперь

я могу прямо сказать, что ненавижу море!

Весь путь в Киль для меня слился в бесконечное страдание, когда уже болели даже ребра, от спазмов, когда организм пытался выжать из себя содержимое желудка, которого там не было и в помине. Мне специально варили бульон, чтобы я не сдох с голодухи. Наученный горьким опытом, я приказал купить много кур, которые квохтали все наше не самое длинное надо сказать путешествие. Но зато, когда сегодня зарубили последнюю курицу, Гюнтер, наконец-то, принес долгожданную новость о том, что мы почти прибыли на место, и через какие-то пару часов войдем в порт.

После этого известия нужно было во что бы то ни стало соскребать себя с койки, как-нибудь приводить в порядок, хотя бы побриться, и наскоро вымыться, да и одеться не помешало бы, потому что сдается мне, что одежда, как и в прошлый раз стала мне большой.

Грохот пушки с пристани заставил поморщиться, что за дурацкая привычка, палить в приближающийся корабль. И ведь знаю, что стреляют холостыми, а все равно определенная тревога присутствует, а вдруг будет не холостой? Вдруг заговорщик какой проберется, или не один заговорщик. Революция, мать вашу. И так удачно можно избавиться от нужной персоны, просто утопив ее прямо рядом с пирсом.

— Смотрите, ваше высочество, «Екатерина» здесь, — ко мне подошел Вяземский, которого я выпросил у Елизаветы. Александр Алексеевич меня полностью устраивал со всех сторон как мой представитель здесь в Гольштинии. Очень скоро нужно будет особо тщательно следить за своими тылами, и Вяземский, который весьма умело вел дела в Киле в прошлый раз, и уже знакомый с местными обычаями, вполне подходил на эту роль. Сам же Александр Алексеевич не был против подобного назначения. Я могу ошибаться, но у него в прошлый раз завязался весьма приятный во всех отношениях роман, и он, похоже, рассчитывал на его продолжение. Вот у меня роман как-то не сложился, но, не буду вспоминать о грустном.

— Интересно, кто на ней сюда прибыл? — Криббе стоял рядом со мной, словно боялся, что я завалюсь на палубу от истощения, вызванного этой проклятой морской болезнью.

— Наумов, кто же еще? — ему ответил Федоров, с любопытством смотрящий на корабль, мимо которого мы проплывали. — Наверное, ждут, ваше высочество.

На пристани действительно столпились встречающие, хотя послание было передано одному Наумову. Передал его гонец, отправившийся с Румянцевым. Пока Петька бражничал в Мекленбурге, гонец благополучно достиг Любека,

где и передал послание расквартированному там вместе со своим полком Игнату Наумову. В послании не было ничего особенного, никакой конкретики, просто то, что я собираюсь приехать, даже предполагаемой даты не было указанно, потому что я сам понятия не имел, когда именно прибуду в Киль. Но Игнат решил меня подождать и пригнал сюда «Екатерину», которая была отдана в его распоряжение, после того, как договор об аренде герцогства подписали в трехстороннем порядке: я, Елизавета и император Священной Римской империи.

Вообще я получал крайне скудные данные о моей вотчине. Всего пара ежегодных отчета от герцога Фридриха Вильгельма Гольштейн-Зондербург-Бекского, выполняющего роль этакого генерал-губернатора, да пара отчетов от его сына тоже Фридриха Вильгельма. В последнем сынок сообщал, что ему удалось решить все проблемы и на верфях Любека был заложен первый корабль.

Сейчас же мы подошли уже достаточно близко, чтобы я сумел рассмотреть стоящих на берегу людей. Фридриха Вильгельма младшего я узнал сразу, также, как и Наумова. Остальные господа знакомы мне не были. А еще я не увидел Фридриха Вильгельма старшего, хотя, очень может быть, что дела призвали его в противоположный конец герцогства. Но в это верилось с трудом, потому что никто в своем уме не попрется куда-то, если будет точно знать о приезде начальства. Даже, если там ну вообще никак и все вот-вот рухнет без мудрого руководства.

Пока я вяло размышлял о том, что же могло заставить герцога не прийти на пристань для встречи, корабль причалил и наконец-то установили трап.

Сойдя на землю, я повернулся к Криббе.

— Скажи, Гюнтер, это будет выглядеть совсем нездорово, если я сейчас упаду на землю и начну ее целовать, воздевая руки к небесам?

— Эм, советую вашему высочеству так не делать, — после глубокомысленного молчания ответил Криббе.

— Значит, совсем нездорово, — я вздохнул. — Собственно, я так и думал.

Тем временем, группа встречающих вышла ко мне навстречу.

— Ваше высочество, такая радость, видеть вас здесь, — я все-таки узнал этого коротышку. Он один из членов городского совета. Во всяком случае, был им, когда я уезжал. Теперь же, похоже, ему удалось дослужиться до лидера совета. Как же его зовут? Нет, не помню. Ну и ладно, все равно кто-то к нему обратится, тогда и узнаю, а нет, так вон Наумов стоит, в крайнем случае, у него спрошу.

— А уж как я рад, просто словами не передать, — я улыбнулся ему и тут же посмотрел на Фридриха Вильгельма. — Что-то случилось? Я не вижу здесь вашего отца.