Звезда Чёрного Дракона
Шрифт:
А потом поняла — когда отпустила Даррела, и он тепло улыбнулся мне.
Умиротворенность. Надежность. Чувство защищенности.
Вот что это было.
Этой ночью мне ничего не снилось. И я спокойно спала, набираясь сил перед важными событиями.
Глава 11
Новая встреча Этель и Тома произошла в этот же день, после разговора принцессы с Белль и братом. После напоминания о том, что дядя хотел захватить трон и расправится с ее семьей, Этель заплакала. Нет, разумеется, не при всех. С независимым видом она вышла из покоев Белль и в сопровождении своих придворных дам направилась в свои покои. Гордая и уверенная в
«Если ты хочешь плакать — плачь. Но в одиночестве», — говорила она с детства.
«А с тобой можно плакать?» — спросила как-то Этель одним зимним вечером, играя с куклами на ковре возле камина. Трещал огонь и пахло булочками с черничным вареньем.
«Со мной — можно», — улыбнулась императрица, сидя в кресле рядом и занимаясь вязанием.
«А с папой?» — продолжила Этель.
«И с папой можно», — услышала она в ответ.
«А с братиками?»
«И с ними».
«А почему при вас плакать можно, а при других нельзя?» — не понимала маленькая принцесса, сжимая в обеих руках по кукле.
«Потому что мы — твоя семья», — ответила императрица и, подавшись вперед, погладила дочь по волосам.
Этель до сих пор помнила тот разговор. Семья… Дядю она тоже считала семьей, он был для нее, как второй отец. В итоге он все это время лгал ей. Притворялся любящим дядей. А она верила.
Что бы он сделал с ней, если бы завладел властью? Этель не знала. Но точно знала другое — если бы это случилось, она бы мстила. Она бы сама убила его. Пролить кровь предателя — это святое. Так говорил отец.
«Те, кто предал тебя, заслуживают наказания. Третий завет Адарин, богини справедливости», — сказал он ей как-то давно, еще в детстве, когда они читали сказки про лягушонка Лима. Его предал друг — бельчонок Хори, рассказав всему лесу большой секрет Лима. Лягушонок расстроился и плакал, но когда Хори понадобилась помощь, он не отказал. Спас его. Хори искренне раскаялся и попросил прощения. И с тех пор они стали лучшими друзьями.
Этель сказка понравилась, а вот отцу — нет. Предательство не прощают. Чему только учат детей в этих бесполезных сказках?
Успокоилась Этель не сразу. Слишком тяжело было на сердце. И радовало одно — сегодня она могла тайно выбраться из дворца, чтобы встретиться с Томом. Это был уже пятый раз.
Если честно, сначала она хотела отомстить Белль. Сделать с ее братом то же, что сделала она с ее братом — разрушить жизнь. Однако планы принцессы быстро разрушились. Во-первых, судя по Даррелу, несчастным и сломленным он себя не чувствовал. Иногда улыбался, как глупец и тихо смеялся в кулак. Сначала Этель думала, что это у него нервное. Однако потом услышала, как одна ее придворная дама говорит другой: «Принц точно влюблен! Посмотри, как светятся его глаза». И задумалась. А вдруг Дару действительно нравится эта выскочка, которая решила завладеть дворцом? Во-вторых, Ева подозрительно быстро нашла Дару замену — Этель видела ее вместе с Эштаном, что возмутило ее до глубины души. А в-третьих и в самых главных, ей не хотелось делать Тому больно. Он ведь не виноват, что его сестричка такая идиотка!
Том был простым и добрым. Понятным. В нем не было интриганской жилки, присущей высокородным и тем, кто жил во дворце. Он не стремился завладеть властью, не умел манипулировать, не искал расположения к себе с помощью подарков и лести. Не заботился о каждой сказанной фразе, боясь, что они могут навредить. Не скрывал свои истинные намерения. Не лгал. И был очень теплым. Этель кожей ощущала исходящее от него тепло, и принцессе даже самой себе не хотелось признаваться, что Том ей нравится.
Наверное, ей следовало перестать общаться с ним, и каждый раз, собираясь на тайную встречу, она обещала себе, что это последний раз. Однако, когда Том приглашал ее вновь прогуляться вместе или где-нибудь посидеть, она соглашалась. Вот и сегодня переоделась в мужскую одежду и выскользнула из своих покоев через тайный ход, не забыв прихватить пропуск специального курьера. Страшно было подумать, что бы сделали родители, если бы узнали об этих ее вылазках. Однако Этель была смелой девушкой, а риск быть пойманной лишь подогревал ее кровь. Сегодня ей особенно хотелось покинуть дворец и оказаться на заснеженных улицах. Хотелось полной грудью вдохнуть
Все прошло как по маслу. Этель покинула Небесный дворец, сев в летающую карету, оказалась на Золотой улице и, убедившись, что ее никто не преследует, поспешила к памятнику Эмиона Золотоносного, своего прапрапрадеда — великого предка, во времена правления которого Вечная империя достигла небывалого успеха. Памятник был одним из самых впечатляющих в стране, а кто-то поговаривал, что и на всем континенте. Находился он на огромной Драконьей площади, расположенной между Сияющим проспектом и улицей Генерала Матиаса. И возвышался почти на тридцать лэров в высоту. Эмион Золотоносный был изображен в двух формах: человеческой и материализованной драконьей сущности, которую оседлал. Памятник был грандиозным, и людей на площади, приехавших издалека, чтобы взглянуть на него, всегда было предостаточно. Однако Этель к самому памятнику великого предка не пошла — они с Томом договорились встретиться в одной из таверне неподалеку, где, по словам парня, делали невероятный пряный эль с имбирём, лимоном и экстрактом клевера. Находясь в Тайлерисе и живя в одной из лучших гостиниц, брат Белль успел исследовать весь ее центр. И принцесса даже немного завидовала ему — ей тоже хотелось столько гулять и веселиться.
Том уже ждал ее, стоя у входа в заведение и сунув руки в карманы. Он никогда не носил варежки или перчатки. Говорил, что в Северной провинции морозы куда крепче, а в столице зима теплая.
Какое-то время, остановившись, принцесса рассматривала его. Высокий, широкоплечий, будто воин, а не деревенщина. Из-под шапки торчат каштановые волосы, который так и хочется коснуться. Лицо простоватое — в нем нет изящества высокородных, разве что ресницы, как у девчонки, длинные и густые. Взгляд не хищный, не оценивающий и не вызывающий, скорее спокойный и уверенный. Том казался принцессе настоящей колонной, которую нельзя было сдвинуть с места. Но на которую можно было опереться без опаски упасть.
— Здравствуй, давно ждешь? — подошла к нему Этель и тут же поняла — что-то произошло. Лучистые глаза Тома казались потухшими, брови — нахмуренными, губы — крепко сжатыми. Принцесса вдруг на мгновение решила, что Том узнал ее тайну. Понял, кто она на самом деле, и теперь зол. Однако Том тепло улыбнулся ей, и у нее отлегло от сердца.
— Здравствуй, Этери. Рад видеть тебя!
Этери… Чужое имя неприятно полоснуло Этель. Для Тома она была обычной придворной дамой. И должна до конца ею остаться. Пусть эта встреча станет последней!