Звезда Чёрного Дракона
Шрифт:
Он сразу понял, что это яд. «Дыхание бабочки», жидкое проклятье. Один из немногих ядов, которые могли подействовать на драконов. Без запаха, без вкуса, без цвета. Идеальное орудие для убийства. Яд делали из сушенных крыльев редкого вида бабочек в одной из горных провинций империи Шио. И долгое время он был секретом Прозрачных теней — клана наемных убийц. «Мао» — так называли их на языке ши. Именно таким ядом была отравлена императорская семья около трехсот лет назад, когда во время войны между Вечной империей и Шио убийцы проникли во дворец. Лишь младший принц, которому на тот момент не было еще и десяти лет, остался в живых — слишком мало
— Что со мной? — Белль вдруг открыла глаза, и Эштан на мгновение задержал дыхание — они не были зелеными. Они пылали огнем. А зрачки стали вертикальными. Такие глаза могли быть только у драконов.
— Все хорошо, ты в безопасности, — тихо сказал Эштан.
— Что случилось? — Девушка попыталась сесть, но он не дал ей этого сделать, и Белль снова опустилась на подушку.
— Тебе стало нехорошо. Ты потеряла сознание. Но сейчас тебе уже лучше.
— Возьми меня за руку, — попросила Белль, прикрыв пылающие глаза, и Эштан тотчас выполнил ее просьбу. Ее пальцы оказались холодными, как лед.
— Поспи немного. Тебе нужно отдохнуть.
— Хорошо. Только не отпускай мою руку, — прошептала Белль, засыпая вновь. — Не отпускай мою руку, Даррел.
Она погрузилась в сон, а на лице Эштана появилась кривоватая улыбка. Даррел. Белль увидела в нем Даррела.
Противоядие подействовало. Дыхание Белль становилось ровнее, цвет ее лица становился лучше, а тело — теплее. Жизнь наполняла ее все больше, и к тому моменту, как в замок Семи Ветров прибыли маги и лекари из дворца, она была в безопасности. Они осмотрели Белль и приняли решение перевезти ее обратно в Небесный дворец, чтобы она находилась под их контролем. И, конечно же, поразились мастерству Эштана.
— Вы совершили невозможное, ваше высочество, — сказал главный придворный маг
— Мне повезло, что я интересовался этим, — ответил Эштан.
— Всем повезло, — добавил седовласый маг из Высшего магического совета, который также прибыл в замок. — Если бы Изабель умерла, случилось бы непоправимое.
Дальше продолжать он не стал, замолчал, рассматривая спящую девушку, и между его бровей залегла глубокая морщина. О чем он думал, Эштан так и не понял.
— Очень удобно быть спасителем, верно? — раздался рядом с ним звонкий голос принцессы Этель.
— Не совсем понимаю вас, сестра, — безэмоционально ответил Эштан.
— Сначала отравил, потом спас. Стал героем. И в ее глазах. И в глазах всех остальных. Ловко, — ухмыльнулась Этель.
— Как вам известно, это не я отравил Белль.
— Да, так я и поверила.
— Вас не смущает, что доказательства указывают на ее старшую придворную даму? — раздраженно поинтересовался Эштан.
— Ты подкупил ее. Ну или подставил, — не отставала принцесса. — Да, ты будешь героем, только я-то знаю, какой ты на самом деле. Тьма в тебе не спит, верно?
— Тьма во мне и не засыпала, — улыбнулся он, оставаясь все таким же спокойным, что всегда раздражало Этель. — А что не спит в вас, дорогая сестра? Вы всегда так недружелюбно настроены по отношению ко мне. Чем я заслужил это.
— Думаешь, я не знаю про тебя и Еву? — тихо, но с вызовом спросила Этель. — Я видела вас вместе на балу в честь Белль. Ты ведь был без ума от Евы. С ума сходил, наверное, когда узнал, что она с Даррелом. А потом решил забрать себе?
Эштан склонился к ней. И прошептал, чтобы никто не слышал:
— Думаешь, я не знаю про тебя и твои вылазки из дворца в мужской одежде? Про то, как ты встречаешься с мужчиной, скрывая свою личность?
Этель вспыхнула.
— Молчи и не зли меня, сестра, — продолжал Эштан. — Иначе твои маленькие секреты раскроются. Будь тихой и почтительной ко мне. Не то я рассержусь. Поняла?
— Придурок, — прошипела Этель и, резко развернувшись на каблуках, ушла.
Через час замок Семи ветров опустел. Гости спешно покинули его, судача о том, что произошло. Маги и гвардейцы улетели вместе с принцессой и все еще спящей Белль. А Эштан направился в свои покои — уставший и разбитый.
— Пар-р-роль, — проскрипела птица, и Эштан нарисовал в воздухе магический знак — если бы не сделал этого, послание бы уничтожилось. А после снял с лапки чернокрыла капсулу с запиской.
«Жду тебя там же, где и всегда. Ночью. И не забудь то, о чем я просила. Твоя любящая мать», — было криво выведено на бумаге. На лице Эштана появилось отвращение. Любящая мать. Смешно.
Вскоре Эштан покинул замок Семи Ветров. Официально он возвращался в столицу, потому как должен был продолжить обучение в академии магии. Однако, прежде чем попасть в Эверлейн, он оказался в одном из самых злачных районов города — в Яме. Яма казалась настоящим черным пятном на карте прекрасной столицы. Это были трущобы северной окраины, в которые добропорядочные граждане старались не соваться, а полицейские патрули не ходили по одному. В Яме жили по своим законом, и часто эти законы не совпадали с общеимперскими, а чужаков тут не любили — да настолько, что готовы были всадить нож в сердце. Сердце Ямы была прибежищем преступников всех мастей, и притонов тут было столько, сколько дорогих ресторанов на Золотой улице. Однако и бедняков, которым некуда было больше деться, здесь хватало. Одни ютились в хлипких домах с картонными стенами и низкими давящими потолками, другие — и вовсе на улице, в жалких лачугах.
Была промозглая зимняя ночь — часы перед рассветом. Снег прикрыл мусор, разбросанный по разбитым дорогам. На обочинах горели костры — так бедняки пытались согреться в холод, а потому пожары в Яме были частым делом. Лачуги горели целыми кварталами, однако на их месте тотчас вырастали новые. Эштан шагал по узким вонючим улицам, натянув до самых глаз повязку и держа в руке меч. По городу нельзя было ходить с обнаженным оружием, однако для Ямы все было иначе. Мечи и ножи были залогом безопасности. Немногие в здравом уме нападут на вооруженного война, чтобы поживиться содержимым его карманов. Скорее, нападут на тех чужаков, которые были столь беспечны, что не позаботились о собственной безопасности.