Чтение онлайн

– Не считал, ваше ампираторское величество, но с пяток наберется, – ловко соврал Пахом. Надо же! Хотя, чему удивляюсь? С кем поведешься… – А пусть не лезут! – добавил лихо.

Царь захохотал. Кутузов и я его поддержали. Один англичанин смотрел недоуменно. Русский надо учить, первый граф Кэткарт! Отсмеявшись, царь подошел к столу, открыл стоявшую на нем шкатулку и достал из нее знак Военного ордена и банкноту.

– Держи! – протянул Пахому, подойдя к нему. – Жалую

тебя за храбрость Георгиевским крестом и ста рублями.

– Рад стараться, ваше ампираторское величество! – рявкнул Пахом, приняв награды.

– Иди, солдат! Служи престолу и Отечеству.

Пахом повернулся и, неумело печатая шаг, вышел из кабинета.

– Пойдем и мы, – сказал царь по-французски. – Гости ждут. Объяви, что приема сегодня больше не будет, – приказал адъютанту. – Завтра.

Тот поклонился и скрылся за дверью.

– С вашего разрешения, государь, я пойду вперед, – торопливо сказал Кутузов. – Мне надобно распорядиться. А вы погодите чуток.

Он скорым шагом вышел из кабинета. Понятно. Александра ждет торжественная встреча. К его ногам будут метать взятые у французов знамена и орлы. Навалят огромную кучу.

– Что тут было? – поинтересовался англичанин. – Кто этот солдат?

Я объяснил.

– О! – сказал Кэткарт. – Передайте ему это от меня.

Он протянул мне золотую монету. Я взял: тяжелая. Соверен. Ну, будет сегодня радость у Пахома! Напьется в хлам.

– Идемте, граф! – сказал Александр. – Пора. Майор, сопроводите нас!

Мы вышли из кабинета. Через расступившуюся толпу в приемной проследовали в коридор и направились к лестнице.

– А-а-а! – раздался позади крик.

Я оглянулся.

Выставив перед собой ружье со штыком на нас мчался гвардеец с безумными глазами. Твою мать! Уже совсем близко… Мысли вылетели из головы, остались только рефлексы. Шаг в сторону, уклониться… Бок обожгла боль. Попал, сука! Удар сжатыми в кулак костяшками пальцев в горло придурка. Хруст ломаемой трахеи…

С громким стуком на паркет упало ружье. Следом повалился на спину гвардеец. Засучил ногами, схватившись за горло. Лицо его посинело, но я узнал скотину – Болхов! Вот же сука! Не унялся…

Князь еще раз дернул ногами и затих. Готов. Мир вокруг закачался и стал сужаться. Откуда-то со стороны, словно через стену, доносились голоса:

– Что тут происходит?!..

– Майор Руцкий только что спас вам жизнь, ваше императорское величество. Негодяй намеревался вас убить…

– Меня?!..

– Разумеется. Солдат просил у вас милости, но не получил ее. Затаил злобу и решил отомстить.

– Арестовать преступника!..

– Не выйдет, ваше императорское величество – майор сломал ему горло. Замечательный удар! Хотя жаль: негодяя следовало четвертовать…

– Что с Руцким, граф? На нем лица нет…

– Солдат угодил в него штыком, ваше императорское величество. Похоже пропорол бок. У майора мундир в крови…

– Эй, кто-нибудь! Найдите Виллие!..

Это было последним, что я слышал. Мир перестал качаться и исчез.

[1] Минск в ту пору был реальным захолустьем, Могилев, Витебск, Полоцк куда больше.

[2] Именно артиллеристам поручили вывозить из Вильно трупы умерших от чумы. При этом заразился каждый третий из них.

[3] Кордегардия – помещение для караула.

[4] К реальным родам Голициных и Толстых отношения не имеют.

[5] Стихи Марины Цветаевой.

[6]

Реальный факт. Цены в Вильно на предметы роскоши были такие, что даже такой состоятельный офицер, как аристократ Чичерин, не мог купить золотые галуны для своего мундира.

[7] Разжалованный в рядовые офицер в то время мог запросто проживать под одной крышей с офицерами и питаться с ними за одним столом. Происхождение рулило.

[8] Посланниками в то время называли послов.

[9] Номинально Великобританией в описываемое время правил король Георг III. Однако вследствие тяжелой болезни он сошел с ума и ослеп, из-за чего было установлено регентство старшего сына короля, будущего Георга IV.

[10] Примерно 27500 рублей.

Не было ни тоннеля, ни света в его конце, ни двух ангелов, ожидающих душу новопреставленного раба Божия. Кстати, почему их там двое? Не знаю. Я вообще не умирал – просто потерял сознание. То ли от болевого шока, то ли от потери крови.

Очнулся от зверской боли в боку. Ощущение было таким, будто кто-то выдирает из меня ребро. Открыл глаза – передо мной была стена. Я лежал на правом боку – похоже на кушетке. Кто-то, невидимый, крепко держал меня за плечи, а другой за спиной занимался ребром. Бок снова обожгло болью, и я вскрикнул.

– Терпите, Платон Сергеевич! – сказали позади, и я узнал характерный акцент Виллие. – Вы же лекарь. Нам часто приходится причинять людям боль, потому следует самим подавать им пример. Закончу – дам вам лауданум.

– Благодарю, Яков Васильевич, – выдавил я. – Что там у меня?

– Ничего страшного, – буркнул Виллие. – Штык скользнул по ребру и распорол мускулюс[1]. Нутро не задето. Крови вытекло много, выглядит ужасно, но на деле пустяк. Рана чистая. Если не загноится, заживет быстро.