Князь Мещерский
Шрифт:
– Держись в ста шагах, – велел Прохоров.
– Они не оглядываются, – сказал Волков, – не революционеры. Можно ближе.
– Велено не попадаться на глаза, – возразил напарник. – Пожалуется князь – будет нам. Оштрафуют, с наблюдения снимут, отправят пешими ходить. А тут хорошо. Держи дистанцию.
– Ладно! – буркнул Волков, разбирая вожжи. – Но, пошла!
Упитанная кобылка – на извозчичьем дворе охранного отделения лошадей содержали в исправности, легко стронула коляску с места. Та выскочила из тупика, где таилась до сих пор (филеры наблюдали за улицей поверх заборов), и покатилась по булыжной мостовой. Пневматические шины – «дутики» шли мягко, лишь подкованные
Прохоров вскочил. Навстречу коляске князя мчался экипаж. Двое пассажиров в ней, вскинув руки с тяжелыми пистолетами, палили из них, не переставая. Свалился на мостовую кучер князя, откинув в сторону руку с намотанными на нее вожжами. Они натянулись, заставив лошадь остановиться. Все это произошло в считанные мгновения.
– Гони! – заорал Прохоров, выхватывая из кармана «смит-вессон» и с ужасом осознавая, что опаздывают. Вскочив, он ухватил напарника левой рукой за плечо и разрядил половину барабана в направлении коляски налетчиков. С такого расстояния, да еще из подскакивавшей на мостовой коляски попасть было невозможно, но Прохоров надеялся напугать убийц, заставить их отвлечься от цели. Это удалось. Лица налетчиков исчезли за облучком, их кучер нервно оглянулся и натянул вожжи. Не доехав до коляски князя, экипаж убийц остановился и попытался развернуться. Не успел – подлетели филеры. Волков, бросив вожжи, выстрелом из нагана снес с облучка кучера. Тот взмахнул руками и завалился вперед на оглобли. Филеры спрыгнули на мостовую и, обежав экипаж с двух сторон, вскинули револьверы, готовясь вступить в перестрелку с убийцами. Не пришлось. Стрелки обнаружились на полу экипажа недвижимыми, причем, один лежал поверх другого. Выроненные «маузеры» валялись тут же. Прохоров схватил ближний к нему и отшвырнул в сторону. Затем ткнул стволом револьвера в руку ближнего налетчика. Та безжизненно отвалилась в сторону.
– Этот, кажись, готов, – сообщил напарнику.
– Мой
– Разберемся, – сказал Прохоров и вдруг вспомнил: – Князь!
Он метнулся стоявшему неподалеку экипажу. За спиной бухали по мостовой сапоги напарника. На бегу Прохоров сунул «смит-вессон» в карман. Князь может принять их за убийц и испугаться. Опасение оказалось пустым. Подбежав, филер увидел пассажира экипажа лежащим на сидении лицом вниз. Правая рука свесилась, подле нее на полу коляски рядом с упавшей с головы князя фуражкой валялся никелированный пистолет.
«Это он стрелял в налетчиков», – сообразил Прохоров, но тут же забыл об этом. Заскочив в экипаж, он рывком поднял князя и откинул его на спинку сиденья. Голова Мещерского при этом мотнулась и свесилась к плечу. Прохоров с ужасом увидел, как на губах князя пузырится кровь.
– Что там? – спросил оставшийся на мостовой напарник.
– Кажись, в грудь ранило, – отозвался Прохоров. – В непритомности его сиятельство, пена кровая изо рта идет. Ты вот что. Хватай вожжи и гони в больницу. Повезет, довезем живого.
– В какую больницу? – спросил Волков, заскочив на облучок.
– Военный госпиталь, он ближе. Гони!
Он сел рядом с князем и обнял его за плечи, чтобы тот не упал.
– Но! Пошла! – закричал напарник, и коляска рванулась с места…
По возвращению из имения меня навестил Миша. Сообщил личную новость – венчание с Лизой состоится после Рождества, пригласил на свадьбу. Намекнул, что они будут рады видеть и Ольгу. За себя я пообещал, а вот насчет Ольги промолчал. Кто знает, как отреагирует любимая? Они с Лизой в контрах, может не захотеть. И меня не пустит, если стану настаивать. Женщины – существа непредсказуемые, а характер у Ольги еще тот.
Миша, впрочем, не огорчился. Он пребывал в настроении, характерном для счастливо влюбленных, то есть зависал во внутреннем блаженстве, как компьютер на тяжелых играх. Пришлось возвращать его в реальность.
– Мать с сестрами привез? – спросил я.
– Да, – кивнул он. – Со мной на казенной квартире живут. Спросить хочу. Будет удобно оставить их там, после того как мы с Лизонькой поселимся в своем доме? Или это неприлично?
Ага! К себе в дом мать с сестер брать не хочет. Оно и понятно: молодоженам нужно уединение, да и дом принадлежит Лизе. Я задумался. С одной стороны, можно оставить – ничего страшного.
– Давай так, – сказал я. – Война, считай, кончилась: не сегодня-завтра подпишем с немцами мирный договор. Настанет время и мне вести Ольгу под венец: государыня обещала свадьбу после победы. Поселимся мы в Кремле: члену императорской семьи положено. Этот дом, – я обвел руками стены, – опустеет. Вот пусть твои и заселяются.
– Слишком щедрый дар, Валериан, – покачал головой Миша. – Извини, принять не могу. Ты и так для меня много сделал.
– А кто говорит про дар? – хмыкнул я. – Возьмешь на себя расходы по содержанию дома и прислуги. Мне все равно придется его кому-то сдавать, почему не тебе?
– Плату какую возьмешь? – насторожился Миша.
– Нисколько, только содержание. Члену императорской фамилии невместно зарабатывать на сдаче жилья. И не нужно. Мне полагается содержание из казны плюс жалованье. Я вообще думал закрыть дом на замок, но прислугу жалко: придется рассчитать. Где людям приткнуться? Если пообещаешь оставить их в доме и не обижать, то пользуйся.
– Спасибо, – сказал Миша. – Подумаю. С Лизой посоветуюсь.
– Подумай! – кивнул я, уже зная результат предстоящей беседы. Чтобы дочь купца отказалась от халявы? Не поверю.
– У меня к тебе просьба, – сказал Миша. – Даже неловко говорить после такого.
– Не стесняйся! – поощрил я.
– В госпитале меня приняли настороженно. Считают выскочкой, которой попал в случай и воспользовался связями.
И почему я не удивлен?..
– Серьезных операций не доверяют, – продолжил друг, – так, по мелочи. Боюсь, что на подобных ролях придется быть долго. Нужно как-то проявить себя, а возможности не дают. Я говорил с начальником госпиталя. Порфирий Свиридович отнесся душевно, но посоветовал обратиться к тебе. Если согласишься провести со мной несколько операций… Нет, ты не думай! – поспешил он. – Не за себя хлопочу, вернее, не только. Операции в госпитале нередко проводят по старинке, новых методов сторонятся. Хирурги там, конечно, хорошие, но…