Как я строил магическую империю 4
Шрифт:
— О! — ткнула пальцем куда-то в сторону Мила. — Это серебристый вьюн. Я вас догоню.
— Только недолго.
Травница побежала за добычей, а мы, немного замедлившись, продолжили шагать по весеннему лесу.
— А торговля? — снова вернулся к теме я. — Что, вообще нет нужды общаться друг с другом?
— Нет, конечно, — хмыкнул Рыбак. — До того, как вы приехали, у нас был один и тот же товар и одни и те же нужды. Соответственно, мы торговали с Пантелеевым
— Ясно. — Я замахнулся ногой, но потом благоразумно перешагнул через торчащую деревяшку.
— Кстати, Топор, — Рыбак обратился к другу, — а ты заметил, что в последние две недели мы абсолютно спокойно по лесу ходим и вообще ни одного монстра за это время не встретили.
— Когда вы в Нижний ездили, мы три штуки подстрелили.
— Ну, всё равно, небо и земля по сравнению с тем, что было раньше!
— Так кристаллы все на этой стороне реки поблизости сломали, откуда им взяться.
— Я и говорю! Блин! Что, не можешь просто сказать: да, здорово стало!
— Да, здорово стало, — усмехнулся лысый здоровяк.
— Вот так бы сразу, — Рыбак вздохнул и махнул рукой.
— Во, сколько набрала! — показала пузатый мешок догнавшая нас Мила. — О! А это красносемянка.
— Так, — остановил я снова рванувшую
— Я быстро!
Мила умчалась, и теперь очередь вздыхать и махать рукой дошла до меня.
Впрочем, носящаяся туда-сюда юная травница нас замедлила не сильно, и уже к двенадцати часам лес вдруг резко оборвался, и мы зашли на заросшее травой поле. А вдалеке за ним увидели стены деревни.
— Странно, — оглядываясь, удивлённо пробормотал Рыбак. — А чего не всё засажено?
Действительно, весьма обширные посадочные площади хорошо, если были использованы на треть, остальное же захватили сорняки.
— Не похоже на Дарью Васильевну, — нахмурился Топор.
— Пойдём, спросим.
Я первым вышел из леса и зашагал по направлению к деревне.
— А заборчик-то у них покруче, чем у вас был, когда я к вам приехал, — заметил я, разглядывая практически полностью оббитую ржавым металлом ограду.
— Ну так они и поближе к Воронежу, — пожал плечами Рыбак. — У них здесь монстров всегда немного больше, чем у нас, было.
Нас встретили у ворот, и не сказать, что встреча вышла радостной.
— Заблудились? — сплюнул под ноги лохматый темноволосый мужик лет сорока.
— Ой, Жорик, не бузи, — поморщился Рыбак. — Мы в гости по-соседски.
— Невовремя, — снова сплюнул Жорик.
— А что, помер кто-то? — с усмешкой спросил бородач. Его одарили такими взглядами, что усмешка мигом пропала. — Извините. Кто?
— Никто пока, — тяжело вздохнул лохматый. — Но Дарья Васильевна очень плоха.
— И давно?! — воскликнула Мила. — Пустите меня к ней!
— Третью неделю всё хуже и хуже. — Жорик посмотрел на девушку. — А ты не
— Да!
— Ничего себе, как выросла!
Удивился не только он — вся с каждой секундой растущая группа встречающих удивлённо забурлила.
— Вот время-то идёт, — пробормотал кто-то. — Вчера ж ещё пешком под стол ходила.
— Я лекарь! — подняла голос Мила. — Дайте я посмотрю на неё!
— Так она тоже лекарь, — снова тяжело вздохнул лохматый. — И думаю, посильнее твоего.
— Ты чего, Жорик, дурак, что ли? — вперёд шагнул Рыбак. — Или на место старосты метишь?
— Что, мля? — набычился власовец.
— А то, что тебе русским языком говорят: это лекарь. Поможет, не поможет, откуда тебе знать? Что ты сопли жуёшь, дай ей пройти!
— Действительно, Жора, они же свои!
— Что они плохого сделают, это же не Щавелевцы!
— Ладно, ладно. — Лохматый смутился и отошёл в сторону. — Она с Жанной у себя. Проводить?
— Я помню! — Мила сорвалась с места и унеслась в глубь деревни. Мы же не спеша пошли следом.
Забавно, будто на месяц в прошлое вернулся: знакомые бревенчатые заборы вокруг каждого участка и торчащие из-за них дома, будто их строила одна и та же бригада. В общем, один в один Савино, каким оно было, когда я приехал.
— А что у вас со Щавелевым? — уловил одну из фраз Рыбак. — Вы же дружили с ним.
— Дружили, — идущий рядом Жорик сжал кулаки. — А потом он захотел стать нашим бароном.
— И? — подбодрил рассказчика, когда тот замолчал, Топор.
— И Дарья Васильевна отказала. Они поссорились, и он наслал на неё порчу.
— Это из-за этого она сейчас плоха? — уточнил я.
— Да… а ты кто? Не помню тебя… — Жорик ткнул в меня пальцем.
— Это наш барон, Дмитрий Николаевич, — представил меня Топор.