Как я строил магическую империю 4
Шрифт:
— С Аркадием Валентиновичем могут быть проблемы, — после паузы произнёс капитан Мышкин.
Снова повисла тишина: все участвующие в разговоре отлично понимали, что непосредственный руководитель Фёдора Филимоновича, начальник полиции Усмани, входит в ту группу людей, кому о происходящем точно знать не надо. А по-простому, тех, кому нельзя доверять.
— Федь, сможешь что-то с ним сделать? — наконец спросил Костя.
— Могу попробовать, — задумчиво проговорил
— Твою мать, — выдохнул Пётр Алексеевич.
Снова повисла пауза, и в этот раз её прервала сработавшая на моем поясе рация. Та самая, что принадлежала Бурому.
— Дом вызывает Четвёртого!
Вот жопа!
Я быстро провёл повторную манипуляцию со своими связками, надеясь, что точно вспомнил, какие изменения вносил в прошлый раз…
— Всем тихо! — И нажал кнопку приёма. — Четвёртый слушает.
— Вы где?
— На границе диких земель.
— Встречаемся в точке 13-б в девять утра.
— Понял тебя, — проговорил я и отрубился.
— Кто это говорил? — спросил Пётр Алексеевич. — С обеих сторон.
— За Четвёртого говорил я, — уже своим голосом ответил я. — Сказал же, что умею менять голос.
— Никогда бы не узнал.
Да, вообще-то, и не планировалось так палиться, но ладно, будем надеяться, что я среди своих.
— Я бы не хотел, чтобы об этом моем таланте узнали другие, — проговорил я. — Думаю, вопрос о контакте с Центром снят, а пароли я узнаю у пленного.
— С этим понятно, а о чем сейчас по рации речь шла? — поднял бровь Костя.
— О, я думал, хоть ты понимаешь, — проговорила рация.
— Писец. — Мышкин склонился
Я быстро поведал ликвидатором сокращенную версию истории с лабораториями и наркокартелем.
— Сочувствую, Федь, — ошарашенно проговорил Костя. — Вот тебе прилетело подарочков в один день.
— Я тоже сочувствую, — добавил Петр Алексеевич.
— Спасибо, — глухо отозвался капитан и посмотрел на меня. — Точка 13-б — это где?
Вместо ответа я вызвал Савино и через несколько минут после общения с пленными мне сообщили, что точка 13-б — это место на окраине диких земель в ста двадцати километрах от Савино по направлению к Саратову.
— Кстати, недалеко от того места, где Феникс из Диких земель вышел, — заметил Свят.
— Вряд ли это связано, — отозвался я. — Хотя, конечно, ничего нельзя утверждать наверняка.
— А ведь об этом Аркадию Валентиновичу тоже лучше ничего не говорить, — едва слышно заметил Мышкин.
— Может, мы чем-то поможем? — спросил у него Костя.
— Вы? — капитан поднял на него задумчивый взгляд, потом перевел его на меня. — Нет. Думаю, смогу воспользоваться тем, что сейчас он бухает, а утром подолгу спит. Как раз разбудим его новостями.
— Фёдор, послушай меня, — заговорила рация, потом послышался скрип стула и Пётр Алексеевич явно придвинулся ближе и заговорил тише. — Я знаю, что ты нормальный мужик, и ты меня знаешь, но в стране и за ее пределами реально что-то происходит. Со мной почти каждый день говорит Крылов. Знаешь такого? И он даёт мне чуть ли не карт-бланш на всё. Правда, в диких землях. Так что не бойся просить. Мы прикроем и людей дадим. Похоже, Дмитрий Николаевич прав, чем меньше народа знает, тем лучше.
— Может, тогда сейчас
— Я готов, — хмыкнула рация. — Всё равно вряд ли сумею сегодня заснуть.
— Я тоже свободен, — кивнул Костя.
— За меня Свят, а я на рации, — пожал плечами я. — Надо ехать с захваченным центровцем в Савино.
— Правильно мама говорила, — выдохнул, откинувшись на спинку стула, капитан Мышкин. — Надо было оставаться во Власово и работать комбайнёром.
Ночь была долгой и чрезвычайно неприятной. Нет, я, конечно, добился самого главного и узнал все кодовые фразы для связи с «Центром», но стоило оно мне очень дорого, и, перед тем как лечь спать, я провел двадцать минут в душе, смывая с себя всю грязь, и не только физическую.
Вряд ли это удалось, оставалось только успокаивать себя благими намереньями и большими целями. «Центру» нужно помешать, и, возможно, я, как никто другой, близок к этому.
Да, возможно, сложись эта ситуация через пару-тройку лет, я бы думал как-то иначе. И, может, использовал бы появление Пермской империи в собственных политических целях… Хотя вряд ли, ведь очевидная цель этих мудаков — через теракты и убийства по-настоящему хороших людей вроде майора Петра Алексеевича посеять смуту и панику.
Какие бы там великие цели они ни декларировали, или бы даже ни имели, простые люди страдать не должны, а, к сожалению, во времена смуты именно они и будут страдать в первую очередь. Поэтому сейчас выбор стороны очевиден. А дальше будем думать.
Я боялся, что не смогу заснуть, но Милины настойки сотворили очередное чудо, и отрубился я мгновенно.
Разбудил меня через четыре часа очень настойчивый стук в дверь.
— Дмитрий Николаевич, — донёсся до меня голос Кати. — Вы просили разбудить.