Черный дембель. Часть 4
Шрифт:
— Что там? — спросил Олег.
Он указал авоськой на кассету.
— Точно не знаю, — ответил я. — Но подозреваю, что там свидетельства преступления.
Олег покачал головой.
— Тогда вам не ко мне, — сказал он. — Вам в отделение милиции нужно.
Котов кивнул, будто указал мне направление.
— Не всё так просто, Олег, — заявил я. — Эту плёнку я отобрал у сына второго секретаря горкома партии. Именно он автор этих интересных, как я
— Погоди, — сказал Котов. — У Сельчика, что ли? У того самого Вениамина Сельчика, которого этой ночью зверски избили?
Я кивнул.
— У него.
— Погоди, — повторил Олег. — Сергей, а это, случайно, не ты его…
Котов замолчал, поправил фуражку на голове.
Я протянул ему кассету.
— Олег, распечатай это. И многое поймёшь.
Котов всё же взял плёнку, поспешно сунул её в карман, воровато огляделся.
— Ты понимаешь, Чернов, что я милиционер? — спросил он. — И что я обязан…
— Ты мне обязан, — сказал я. — Или ты это уже забыл?
Котов нахмурился. Он посмотрел на сестру — Лена придвинулась ко мне, взяла меня за руку.
— Помню, — пробормотал Олег. — Но покрывать преступления…
Я указал рукой на его карман, где теперь лежала одна из фотоплёнок, унесённых мною из квартиры Венчика.
— Если ты явишься с этим в отделение, то меньше чем через неделю вылетишь с работы, — сказал я.
— С чего бы это?
— Против второго секретаря горкома ты пока ещё мелковат. Тебя затопчут твои же коллеги. Не пожалеют. Поверь мне.
Я усмехнулся, спросил:
— Или ты не знаешь, как проворачиваются такого рода дела у
Олег снова нахмурился.
— Круговая порука, — пояснил я. — Вот только мы с тобой в этот круг не входим.
Котов сжал кулаки — бутылка кефира клюнула в авоське буханку хлеба.
— Почему от тебя одни сплошные проблемы, Чернов? — спросил Олег.
Он скривил губы.
Я улыбнулся и ответил:
— Потому что я их к себе притягиваю.
— Он притягивал к себе и наши проблемы, — сказала Лена. — Надеюсь, ты, Олег, это не забыл?
Котова сжала мою руку, заглянула брату в глаза.
— Наши проблемы разбились о Сергея, как морские волны о прибрежные скалы, — сказала она. — Разобьётся и эта. Вот увидишь, братишка. Ты, главное, выполни Серёжину просьбу.
Она улыбнулась.
Добавила:
— И да… Олежек, держи свой язык за зубами.
Мы договорились с Котовым, что встретимся с ним завтра в кафе «Солнышко». Олег ушёл в общежитие. А мы с Леной неспешно прокатились на Братце Чижике, припарковали его напротив окон кафе — отправились в «Солнышко», будто на разведку.
Взяли мороженое и молочные коктейли (я добавил к этому набору два пирожка с мясным фаршем). Уселись около окна, поодаль от прочих посетителей кафе (пока их было немного). Лена вонзила в шарик мороженого ложку, склонилась над столом.
— Рассказывай, Сергей, — попросила она.
Я выдал ей ту самую историю, после знакомства с которой сегодня утром сбежала Рауде. О том, как мы с Кириллом приехали к Сенчику; как я Вене «набил морду»; как мы увезли из квартиры секретаря институтского комсомола спящую Ингу.
Лена выслушала меня, задумчиво потягивая из стакана напиток.
—
Котова чуть приподняла брови.
— Это и должно было, — ответил я. — Только в общагу бы она вернулась самостоятельно. Поплакала бы на груди у Кирилла. Тот рванул бы на поиски Сельчика. Избил бы его. Вылетел бы из комсомола и из института. Очутился бы в тюрьме.
Котова выслушала мои слова спокойно. Пристально смотрела на меня своими глазищами. Кивнула.
— Что-то подобное я и предположила, — сказала она. — Печально.
И тут же спросила:
— А поясни, Серёжа. Почему ты не забрал Ингу от Сельчика сразу, как только она уснула? До того, как Венчик её… раздел.
Я прожевал пирожок, запил его молочным коктейлем.
Спросил:
— Хочешь честный ответ? Или правильный?
Лена дёрнула плечом.
— Разумеется, честный, — ответила она. — А потом и правильный.
Котова ковырнула мороженое, размазала по белому шарику клубничный сироп.
— Если честно, то мне в этом деле нужен был повод, — сказал я. — Повод для того, чтобы я превратил морду этого гадёныша в кровавое месиво. Очень уж у меня чесались на такое нужное и благородное дело кулаки. И заодно проверил: солгала мне девчонка, или она сказала правду — это для меня тоже было важно.
Я развёл руками.
— Вот такой он, честный ответ.
Лена секунд десять смотрела мне в глаза, молчала.
Наконец, спросила:
— А какой ответ был бы правильным?
— Правильного ответа нет, — сказал я. — В этом случае, как ни поверни, по-любому остались бы обиженные, пострадавшие… или ненаказанные. Вот представь, что было бы, привези я бесчувственную Рауде вечером в общежитие.