Черные ножи 2
Шрифт:
— Мы советские! — поправил меня со своего места Леха. — С нами правда!
Я яростно ухмыльнулся. Думаю, в этот момент мое лицо выглядело ужасно — Насте бы не понравилось, но ее здесь и не было.
«Уралец» пошел вперед, легко преодолевая преграды из кирпича и прочего мусора, из мертвых тел немцев, которые гусеницы перемешивали в кашу, оставляя за собой длинные кровавые полосы.
Немцы, отступая, подрывали и сжигали все, что оставляли за спиной. Город превратился в руины, целыми оставалось
Связи все не было, я не услышал за последние полчаса ни слова от Дуюна, и приходилось действовать самому, выбирая цели на месте и просто продираясь сквозь город.
Мы как раз миновали очередную улицу, полностью зачистив ее от присутствия вражеских сил, как откуда-то из переулка выскочил вестовой и, безрассудно подставляясь под пули, кинулся напрямик к танку.
Я высунулся из люка и снял шлемофон.
— Общий приказ! Всем экипажам срочно выдвинуться на северо-запад!
Вестовой убежал дальше, нелепо дергая длинными несуразными ногами, похожими на ходули. Вот ведь незадача. Я понятия не имел, в какой части города нахожусь. И чтобы выполнить приказ, мне нужно было для начала сориентироваться… или найти провожатого.
Очень вовремя сзади появился американский бронетранспортер М3, мчащийся на полной скорости в неизвестном направлении. Хорошая машина, бодрая, видно, досталась по лендлизу.
— Перегороди ему дорогу! — приказал я Корякину, и тот быстро поставил танк поперек улицы, полностью перекрыв возможность проезда.
М3 с диким скрежетом тормозов остановился. Из его нутра выбрался разгневанный пехотный майор и в три прыжка подскочил к нашей «тридцатьчетверке».
—
— Товарищ майор, — я высунулся наружу, прикрываясь люком, — вы бы осторожнее, там впереди пулеметчики засели! Вашу машинку прошибут, и не заметят!..
Майор замолк, с сомнением поглядывая на американскую технику.
— Что предлагаешь? — спросил он, наконец.
— Следуйте за нами, мы прикроем! Только что пришел приказ — идти в северо-западную часть… вот только понять не могу, как туда сподручнее добраться. Карты нет!..
— Два квартала вперед, потом направо! — быстро сориентировался майор. — Нам по пути! Хорошо, следую за вами! — и тут же скрылся в машине.
Так мы и пошли в заданный квадрат. Сначала наш Т-34, следом бронетранспортер.
Было спокойно, никто не стрелял по нам. Кажется, немцы полностью оставили эту часть города.
В какой-то момент майор все же не выдержал и пошел на обгон. М3 пролетел слева от нас, выбрав относительно ровный участок улицы, и стремительно понесся вперед — видно, майор очень торопился.
Они успели проехать метров сто — сто пятьдесят и тут их подкинуло в воздух, закрутило, и обрушило вниз грудой мертвого искореженного металла. Впереди, в конце разрушенной улицы, в двухстах метрах, чуть наискось, перекрывая дорогу, стоял «Тигр». Еще десять секунд назад он не был виден из-за дыма и пыли, но теперь его силуэт отчетливо прорисовался, а башня чуть повернулась, беря прицел на нас.
— Корякин! — резко скомандовал я. — Вправо!
Танк вильнул, но радиуса чуть не хватило, мы ткнулись в стену дома, не сумев до конца вписаться в поворот.
Бронетранспортер впереди полыхал, из него так никто и не выбрался. Наверное, только это, и наш неожиданный маневр, и спасли нас. Яркое пламя мешало наводчику, мы чуть сместились с линии выстрела, и первый
Позади нас вздыбились земля и камни, закричали люди, начала рушиться стена дома.
— Подкалиберный! — крикнул я, и Казаков услышал.
В Т-34 в восьми специальных ящиках на полу, а так же на левом и правом фальшбортах размещалось сто снарядов. Из них двадцать один бронебойный, семьдесят пять осколочно-фугасных — используемых чаще остальных, и всего четыре подкалиберных. Самые трудные в изготовлении — ведь для них требовался дефицитный вольфрам, но зато ими можно было пробить броню «Тигра» с четырехсот метров.
— Есть подкалиберный!
Выстрел!
Выстрел «Тигра»!
В ту же секунду откуда-то из подворотни выскочила обезумевшая от ужаса женщина с грудным ребенком на руках, закутанным в грязные тряпки.
Я успел поймать ее взгляд за мгновение до того, как ее не стало.
Сумасшедшая надежда — свои же пришли, спасут, и всепоглощающий страх — не за себя, за ребенка, который даже не плакал — не умел.
Она выбежала слишком близко к нам, и это ее погубило.
Ударило так, что «Уралец» замер на месте, во все стороны полетели мелкие осколки от брони, а внутрь сквозь крохотные щели в стыках брони и чуть приоткрытый люк мехвода полез жар.
— Ах! — Леха отвалился назад, закрывая обожженное лицо руками.
— Су-у-у-ки! — Корякин полуобернулся ко мне, его волосы дымились.
Казакова упал, из раны на его голове обильно сочилась кровь.
Что было со мной — не знаю, я не видел себя со стороны. Но, думаю, тоже ничего хорошего. Внезапно стало плохо видно. Я провел ладонью по лицу, и она оказалась вся в крови.
Нас всех крепко зацепило, но, вроде бы, машина уцелела. В очередной раз повезло! Наша башня приняла на себя основной удар, и экипажу достались лишь крохи того жара, который должен был сжечь нас до состояния углей, выжечь изнутри все внутренности танка, оставив остов внешне невредимым.