Тринадцатый VII
Шрифт:
— Не обижу! Я не встречал девушки лучше! — Илья перебил меня.
— Похвально, но со временем мнение людей меняется. Моя сестра — чудо. А ты — оболтус, хоть и встал на путь исправления. Уж прости за сравнение. Но это факты.
— Да ничего, это ж правда! Мне кажется, Света помогает мне меняться к лучшему.
Ага, а ещё Света умеет расчетливо убивать. Обычно ей руководит холодный расчёт вкупе с исконно дворянским воспитанием. Но Илье я этого говорить
Пока мы влюблены, часто бывает так, что предмет обожания кажется идеалом. Так, сейчас Илья и видел Свету. Но это состояние влюблённости обычно длится ну максимум месяца три…
А что будет потом? Тут уже зависит от обоих. Так, стоп, опять меня на какую-то старческую философию понесло, пора вспомнить, что мне, вообще-то, семнадцать по меркам местного мира.
— Илья, так задавай уже свой вопрос. Я уже понял, что тебе нравится моя сестра, ты тоже ей нравишься. И я не против ваших отношений, если ты будешь помнить о границах, допустимых в общении с незамужней особой княжеских кровей.
Вот так вежливо я объяснил Илюхе, что если будет распускать руки, то ему придётся иметь дело со мной!
— Конечно, Лёш, это само собой! Но я не совсем за одобрением пришёл.
— А зачем?
Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул мне.
— Что это? — спросил я и повертел конверт, на котором не было ничего, кроме печати с родовым гербом Кутузовых.
— Официальная бумага…Ну это, отец настоял, что стоит попробовать. Поэтому я здесь.
Я нахмурился и вскрыл конверт.
— Илюх, твою мать! Ты серьёзно?! — спросил я, прочитав официальное
— Вот я тоже отцу говорил, что рано… Но он боялся, что у Светы уже очередь из женихов.
— Очередь есть. И знаешь, кто стоит в самом начале?
— Кто? — Илья поник.
— Император. Свадьба назначена на апрель.
— Не понимаю, — он раздосадованно опустился в кресло, и теперь мы могли говорить, как друзья, — почему тогда ты сказал, что не против наших отношений?
— Потому что я не против. Света достаточно богата и знатна, чтобы сама выбирать, с кем быть, и я не собираюсь навязывать ей своё мнение. Но вспомни, о чём мы говорили до этого.
— Понял, значит, наши отношения пока следует держать в тайне. Блин, если отец узнает, то вообще может запретить нам с ней встречаться!
— Как ему статья из глобале о помолвке Светы ещё не вылезла, вот в чём вопрос.
— Хм, а Серёга может поставить ограничение? Ну, чтобы батя не узнал, пока ты того… Ну, ты понял.
— Может, но лучше сам у него спроси. Будет странно, если я буду просить для вашей семьи сам.
— Точно. Как освобожусь, сразу позвоню ему. Слушай, а если ты не успеешь… Ну, ты понял. Прости, но я даже под защитой артефактов опасаюсь говорить такое вслух.
Про поддержку меня, как князя он говорить,однако не опасался. Хотя Илью можно понять.
Здесь дворянам с детства внушают, что об императоре можно говорить либо хорошо, либо никак.
— Если я не успею до апреля, то придётся инсценировать смерть Светы. И об этом будет знать всего три человека: ты, я и Света. Понимаешь?
— Да. И я не отступлю. Значит, ты дашь своё согласие, но после того…
— Да, если Света того захочет. Вообще,
— А, ну хорошо, — ответил Илья и шумно выдохнул, словно у него гора упала с плеч.
— Ещё вопросы будут, Илюх?
— Ага, у меня их целая тонна, — улыбнулся Кутузов. — Но остальные — несрочные. Я у вас на три дня останусь, если ты не против.
— Не против, но за домом наблюдают. Помни об этом, — строго сказал я, поскольку мне не нужны были проблемы ещё и на почве ревности императора.
— Понял, принял, — кивнул Илья.
— Так, ну теперь можем идти на завтрак. Я ужасно проголодался!
Мы спустились на первый этаж, но перед тем, как зайти в обеденный зал, Илья взял у моего дворецкого один из приготовленных праздничных пакетов, а второй велел отнести в его комнату. А Илюха молодец, к любому моему ответу подготовился!
— Это тебе, — он с улыбкой вручил Свете красный пакет с бантиком.
— Ой, ну не стоило, — сестра покраснела, но поспешила открыть.
Она достала из пакета длинное красное платье.
— Боже, оно шикарное! Я непременно одену его на ужин, — восхищённо пообещала Света.
Сестра поцеловала Илью в щеку в знак благодарности.
А мои девушки продолжали на меня коситься… Словно им платьев, блёстки на которых превращались в фейерверки на имперском балу не хватило.
Впрочем, одно дело делать девушкам искренние подарки, которыми вчесть праздника я никого не обделил. А другое — потакать подобным прихотям, хоть и не высказанным вслух.
Поэтому я отвёл взгляд, сделав вид, что не заметил недовольства.
Мы начали завтракать. Раз уж я проснулся, то присутствующие решили без меня не начинать. Это была обычная практика в дворянских домах. Все подстраивались под главу рода.