Чтение онлайн

Поэтому брата вернули на родину, где он преуспел в муниципалитете одного из мегаполисов.

Когда всё случилось, они как раз обсуждали очередной снос квартала в ресторане отеля «Хайят» на 5-й авеню, обедая с застройщиком по прозвищу Стервятник.

Брат был заинтересован в своей доле «отката», за то, что ещё крепкие дома признают аварийными.

А Мэнфи пришла просто поесть омаров и выпить Моэ Шандон за счёт Стервятника. Понятно, что она могла

их себе позволить и без него, но на халяву всегда всё слаще.

Так, они и провалились в мир Системы вместе с секретаршей брата невозмутимой мулаткой, со Стервятником, его 19 летней женой-моделью из Словении, его бухгалтером и личной охраной, а также с несколькими официантами и шеф-поваром ресторана, который лично подошёл поприветствовать важных гостей.

Брату с сестрой повезло и здесь. Он получил авторучку Паркер с золотым пером, которая на 3 пункта поднимала Харизму и на 10% добавляла убедительности любому его трёпу.

А она — «Очки Крючкотвора», которые отличали правду от лжи.

Мастерок, который получил в качестве бонуса Стервятник, он когда-то поднялся до застройщика от простого прораба, и тот факт, что один из официантов внезапно заговорил на английском, хотя до этого знал только испанский — всё это натолкнуло брата на гениальную мысль.

— Бог дал нам второй шанс! Наша миссия — собрать все народы и построить башню до небес! — провозгласил он.

Харизма Меджнуна легко помогла ему захватить контроль над «быками» Стервятника. Те буквально заглядывали ему в рот.

Сам старый хищник легко сообразил, откуда дует ветер. Он никогда не любил выпячивать себя на первые

роли и предпочитал скромность, но стабильные доходы.

Так что он тоже легко согласился с лидерством брата и сестры, оставив себе положение «серого кардинала». В мире тех, кто любит много болтать, всегда найдётся место тем, кто работает руками и не боится крови.

Мэнфи усмехнулась, вспоминая, как они провели «по горячим следам» допрос с пристрастием каждого из присутствующих, проверяя их лояльность.

Самой забавной новостью стало то, что бухгалтер Стервятника спит с его женой. Эти двое стали первыми жертвами нового мира, заложенными в фундамент храма до небес.

Кстати, тогда же она выяснила, что Минога, как Система назвала помощницу Меджнуна, уже многие годы плюет её брату в кофе.

Но она решила ему об этом не рассказывать, понимая, что девушка теперь её с потрохами. Ведь, кроме неё, никто не видел правды, все слышали только ответы. А их честность определяла уже она.

— А если бог узнает про твою идею и ему это не понравится? — спросила она.

— Какая чушь! — фыркнул брат. — Не будь, как базарная бабка. Никаких богов не существует.

Поместье проходило через реновацию, и я неожиданно выясняю, что ночевать там в это время нельзя.

Из-за чего нам с супругами приходится перебраться в самую первую избу, которую для нас освобождают на неделю.

Девушки уже давно спали где-то там, на чердаке. А я задержался у костра, сидя в одиночестве и погружённый в свои мысли.

Какой-то сегодня день весь в заботах. В беготне с одного места на другое. И это еще в Спарте только сотня игроков.

А что будет, когда это число превысит 500, 1000 или 10,000?

На

что будет похожа жизнь тогда? Сумею ли я точно так же просто сесть у костра и никуда не нестись, сломя голову. Не срываться от одного человека к другому, принимая отчёты, тратя часы на беседы и планирования тех или иных моментов.

Жизнь Лорда оказывается не такой уж и радужной, как мог представить человек со стороны. Знай себе сиди на попе ровно и отдавай приказы, наслаждаясь положением?

Угу, сплю и вижу. Или я что-то не так делаю? Может, надо больше отдыхать и развлекаться? А потом придёт кто-нибудь более трудолюбивый и спихнёт меня.

Да и заскучаю я, видимо. Куда интереснее смотреть, как растёт и развивается твой собственный посёлок или город, и знать, что это результат твоих трудов и твоих решений.

В мыслях о том, как много ещё предстоит сделать, я закутываюсь в тёплый плащ, и неожиданно для самого себя начинаю проваливаться в сон.

Прямо походной романтикой повеяло. Когда ты точно так же мог уснуть у костра под разговоры друзей, пока кто-нибудь возмущённо сопел в палатке. А ты бы сидел, как и сейчас, и смотрел вглубь костра, погружённый в собственные думы, размышляя обо всём и ни о чем на свете одновременно.

Закрывая глаза, я поудобнее кутаюсь в плащ и утопаю в дремоте под аккомпанемент треска древесины.

Когда я открываю глаза, небо надо мной оказывается совершенно белым.

Ни голубым, ни янтарно-рыжим, ни чёрным или серым.

А белым. Как лист бумаги. Как только-только выпавший снег.

И самое странное, что с этого белоснежного небосвода падал серый пепел. Крупными хлопьями, что обращались в ничто, стоило им соприкоснуться с бесплодной почвой, лишенной каких-то цветов и красок.