Чехов
Шрифт:
— Он играл? — тотчас уточнил я.
— Перекинулись в картишки, он, как водится, проиграл, — мой подзащитный вновь глубоко затянулся. — В картах ему никогда не везло. Потом я поехал домой. А куда отправился Борюсик, мне неведомо.
Я кивнул. Значит, парень был последним, кто видел погибшего.
— Вам грозит от десяти лет каторги, — напомнил я.
Ответом мне было равнодушное пожатие плечами:
— В моей семье все отбывали. Дед, отец, дядя, брат и отчим. Так что
— Хотите сказать, что не стоит и пытаться вас защитить? — с неожиданной злостью выдал я. — Что я просто напрасно трачу на вас свое время?
— Вместо того чтобы тратить его на что-то более важное и наверняка более приятное, — продолжил за меня парень и в его голосе зазвенело отчаяние. — Нет. Не хочу я идти на каторгу не за что. Ежели бы и правда убил я Левина этого никчемного, то другой разговор был бы. Но я его и впрямь его не трогал, господин хороший.
— Убитый много проиграл? — уточнил я, сменив тему разговора.
— Не особо, — ответил Гордей и шмыгнул носом. — Он остался мне немного должен. Но не такие деньжата, за которые ему стоит сунуть заточку под ребра.
«Да убитый ещё и денег должен был. Значит, и мотив есть», — подумал я с досадой.
— Левина застрелили, — на автомате поправил я парня, глядя в протокол осмотра.
— Может быть, — не стал спорить Гордей. —
— Логично, — кивнул я.
— Говорю же: я его не убивал. Да и видел его в последний раз в игорном притоне.
Я вновь мотнул головой:
— Хорошо. Кто-то может подтвердить ваше алиби?
Парень на секунду задумался, затем усмехнулся и покачал головой:
— Вы как будто не понимаете ничего, Павел Филиппович. Вы же знаете, что означает знак Сынов?
Он указал на татуировку анархиста.
— Смутно, — ответил я. — «Сыны» довольно крупная организация. Но о делах ваших я ничего не ведаю.
— Неужели? — недоверчиво прищурился Гордей, а потом добавил, — ВЫ счастливый человек. А быть может, все дело в том, что вам не пришлось расти на улицах.
— Время, гражданин Петров, — напомнил я. — Давайте по существу.
— Что ж, — вздохнул задержанный.
Он сделал последнюю затяжку, бросил окурок на пол, и затоптал его подошвой ботинка.
— У жандармов выпал шанс получить звонаря. И сейчас, они очень хотят узнать от меня как можно больше про дела нашей организации.
— Вот оно что, — пробормотал я.
— И выбор у меня невелик. Либо я рассказываю про Сынов что-то за старое, можно даже не особо важное, либо меня обвинят в убийстве, — закончил парень.
— Ну, обвинение очень хлипкое, — ответил я и отложил лист. — Прямых улик нет. Отпечатков на орудии убийства у жандармов нет, следов вашей крови или волос на месте преступления нет, свидетели которые видели, что именно вы убили Левина, тоже отсутствуют. Хотя свидетели могут появиться.
Парень цинично усмехнулся и с превосходством заявил:
— Нет, это
Я кивнул:
— Уже славно. Теперь главное — стойте на том, что вы никого не убивали. И возможно все будет хорошо.
— Возможно? — парень впервые искренне улыбнулся.
— Увы, стопроцентной гарантии дать не может никто, — я развел руками и добавил,— Но сделаю все, что в моих силах, чтобы вас выпустили из острога с извинениями. Для меня это дело может и первое. Однако, я пришел в свою профессию работать. Мне важно восстановить справедливость. Если вы не убивали Левина, то и сидеть за это преступление не должны.
Гордей кивнул:
— Ну и на том спасибо, мастер Чехов. Если это все…
— Пока все, — подтвердил я. — Мне важно было встретиться с вами и выяснить вашу позицию. К назначенному на завтра допросу я подготовлюсь лучше.
— И про сигареты вспомните перед приходом, Павел Филиппович. Прошу от души. Не забуду вашей доброты. Тут и правда тяжело с этим.
Я нажал на кнопку вызова, и через пару минут дверь открылась, и в помещение вошёл конвоир:
— Можно уводить задержанного, мастер?
Я кивнул, а парень встал со стула и протянул конвоиру руки. На запястьях Гордея защелкнулись браслеты, и он, не оглядываясь, вышел из комнаты. А следом, сырую холодную допросную покинул и я.
Несостоявшийся друг
— Мастер Чехов?
Незнакомый голос прозвучал за спиной, когда я уже был напротив дежурки.
Я остановился и обернулся. В нескольких метрах позади стоял незнакомый парень. Он был старше меня лет на пять, едва ли выше меня самого, крепкий, со светлыми волосами, загорелым лицом, проницательным взглядом и прямым, не знающим переломов, носом. И едва я обернулся, как на его лице заиграла благожелательная улыбка: