Император
Шрифт:
— Рождественский гусь, — торжественно провозгласил он, разворачивая кусок ткани. На мой взгляд, тушка немного худовата и скорее подходила под определение «умирающий от старости гусь», но некрасиво смотреть даренному гусю в тельце.
— Спасибо, но откуда? — Сколько мы не старались найти птицу для одомашнивания, до сих пор попытки были бесплодны.
— Большая стая приводнилась на наше искусственное озеро, не меньше пары сотен птиц, — Тиландер скинул малахай из шкуры оленя, проходя в комнату.
— Они и сейчас там?
— Да, отдыхают после
— Герман, это наш шанс, нужно поймать птиц, чтобы мы могли разводить их прямо здесь. Гуси нетребовательны и практически круглый год едят траву.
— Они же улетят, не останутся, — Тиландер не понимал охватившее меня возбуждение.
— Можно остригать им крылья или ломать их, чтобы они не могли летать. И у нас будет собственный птичник, это же разнообразие в еде. Пошли посмотрим, пока Нел будет готовить гуся.
Мы накинули верхнюю одежду из шкур и зашагали к озеру, вокруг которого собралась уже толпа, пытаясь достать из луков ближайших птиц. Гуси совершенно без страха плавали в озере, периодически опуская голову под воду. Некоторые птицы даже ныряли в поисках еды.
Тиландер не ошибся, на мой взгляд здесь больше пары сотен гусей. Часть птиц была серого цвета, среди них выделялись серые с белыми подпалинами на брюхе. Периодически один или два гуся начинали махать крыльями, скользя по воде и призывно гогоча. Но основная масса птиц не реагировала, и огромная стая успокаивалась, сбившись в кучу. Солнце еле видным пятном сквозь мрачное небо находилось у самого горизонта. Еще час, и на землю опустится ночь.
— Герман, как думаешь, полетят гуси ночью?
— Я не знаю, Макс, никогда не обращал внимание на такие вещи.
— Будь ночь звездная, то, скорее всего, полетели бы, — предположил я, вглядываясь в серое небо, — но звезд и Луны не видно, а им как-то
— И как их поймать? Они в воде, стрелы до них не достают, — Тиландер рассматривал мою идею насчет приручения гусей как несерьезную.
— Мы ночью подкрадемся на лодках с двух сторон и накинем на них сети, хотя бы несколько гусей мы сможем поймать таким образом. А дальше уже дело техники, нужно будет приручить их подкармливая, лишив возможности улететь.
Чтобы гусей не спугнули раньше времени, отогнали людей от озера, запретив приближаться к воде. Для охоты на гусей отобрал около десятка лучших рыбаков, заставив их перенести легкие речные плоскодонки с Роны на озеро. Бер загорелся, услышав про ночную охоту на птиц. Уже стемнело, но еще слишком рано, птицы не спали, периодически слышалось гоготанье.
— Птицы ночью видят плохо, но слух у них отличный. Ваша задача — бесшумно подплыть с разных сторон и накинуть на них сеть, словно вы ловите рыбу. Затем, не теряя времени, нужно затянуть сеть, чтобы гуси не могли освободиться. Каждую пойманную птицу связываете и кладете в лодку, связываете крылья между собой, а не ноги.
Я трижды повторил инструктаж, чтобы быть уверенным, что меня поняли. Мы ждали еще несколько часов, пока над озером не установилась мертвая тишина. С трех сторон три бригады спустили плоскодонки на воду и неслышно погребли к центру озера. Оставшись на берегу, я с замиранием сердца ждал, когда ночную тишину разорвут возмущенные крики гусей. Когда американец принес гуся, моя первая мысль была даже не о мясе. Я представил себе омлет, от которого легкой струйкой поднимается пар. Желудок заурчал, реагируя на импульс мозга, сигнализируя о готовности расправиться с омлетом.
Пять минут показались вечностью, пока тишина не взорвалась криками и хлопаньем крыльев. Почти одновременно послышались и крики моих «гуселовов»:
— Держи, вяжи, она кусается, тяни.
Тяжело хлопая крыльями, словно бомбардировщики, груженные бомбами, невидимая в темноте стая оторвалась
Первая лодка появилась спустя несколько минут: на дне плоскодонки отчаянно кричали пойманные птицы, которых рыбаки свалили вместе с сетью. При свете факела было видно пять гусей, с ними пришлось повозиться, выпутывая их из сетей. Каждую птицу связывали, лишая возможности взлететь. Гуси шипели, стараясь побольнее ущипнуть руки, три птицы просто молчали, сжавшись в комок. Шипевшие две птицы были крупнее и агрессивнее, я предположил, что это самцы, и оказался прав.
Вторая лодка оказалась не столь удачливой: у них лежали две связанные гусыни, еще две освободились во время вытягивания сети. Последней пришла лодка с Бером, еще до подхода к берегу слышались возбужденные голоса людей и недовольное шипение пойманных птиц. Улов третьей лодки оказался самым богатым: двух самцов и шесть самок торжественно выложили на берег. При свете факела я смог нормально рассмотреть пойманных птиц. Они оказались мельче гусей виденных мной в деревне. Серые с белыми подпалинами самцы, и просто серые самки, размерами уступающие самцам. Всего поймали четырех самцов и одиннадцать самок.
— Бер, несите их в скотный двор. Пусть овец перегонят к загон к козам, а гусей пока устроим там. Но перед тем как развязать птицу, нужно им коротко остричь крылья, иначе они улетят.
Чтобы быть уверенным, что парни ничего не напутают, пошел за ними. Завтра начну строить птичник недалеко от озера, чтобы гуси могли плавать. Если их подержать пару дней взаперти, они быстро привыкнут к человеку. А своевременная подкормка этому только поспособствует. Когда наступит весна, отделим самого крупного самца, чтобы только он оплодотворял самок. Да и из самок тоже нужно выбрать самых крупных, остальных можно будет просто откормить и забить. Именно так проводилась селекция в раннем средневековье: путем отбора наиболее крупных особей. Через несколько поколений гуси практически разучатся летать, набрав дополнительную массу.