Чтение онлайн

— Добре, — кивнул Андрей, максимально нейтрально.

Ему это было индифферентно. Другие мысли терзали его разум.

Лишь вечером, обдумывая произошедшее, он понял, что сделал воевода и старшины.

Ведь вотчины лишить они его не могут, даже если парень пошлет их лесом и просто забьет на службу. Максимум в их праве забрать оклад денежный. Но ему от того, ни горячо, ни холодно. А тут — триста четвертей земли по поместному учету, что при нормальном пересчете давало девятьсот четвертей потенциальной пашни. То есть, без малого пятьсот гектаров, не считая вотчины.

Соблазнительная вещь, которая дорогого стоит. И лишаться ее будет обидно. Что давало старшинам рычаг воздействия на парня. Понятное дело, что не кардинальный. Но все же.

А ведь могли поступить и иначе. Оставили бы ему вотчину и положили большой денежный оклад. Его ведь выплачивали далеко не каждый год. Поэтому, оставили бы парня, фактически «с фигой». Но они на такое не пошли. Почему? А черт его знает. Тут так сходу и не разберешь. Особенно в свете этих чертовых слухов…

[1] Это продолжалось очень долго. Даже после того, как при Романовых поставили учебные заведения для священников и начали в село их выпускать в товарных количествах, потребовалось время и немалое для христианизации села. Последнее на Руси языческое капище (в Минске) уничтожили уже при Советах.

Часть 2 — Чертова карусель

— Я танцую с серьезными намерениями.

к/ф «Ширли-Мырли»

Глава 1

1554 год, 12 июня, где-то южнее Тулы

— Хорошо-то как… — выплюнув травинку, произнес дядька Кондрат. — Птички поют. Солнышко. Травка. Лесок.

— И слепни с оводами, — добавил, ударив себя по шее, Федот. Его как раз туда цапнула одна из этих «птичек». — Вон как вьются! Верно хотят нас всех до костей обглодать.

— Не хмурься, — добродушно произнес Кондрат. — Они твари Божьи. А значит сотворены им не просто так.

— Как по мне, так просто

твари, — согласился с Федотом Аким, которого эта «пернатая дичь» также порядком достала.

— Тихо! — перебил их Андрей и указал рукой в сторону, откуда спешно возвращался Акакий…

После смотра, в тот же день, Кондрата и Андрея пригласил себе воевода и нарезал фронт работ более детально. Где именно он должен был патрулировать и какое время. Была бы его воля — до глубокой осени отправил. Но он не мог… даже царь этого сделать не мог… Потому что поместная система представляла собой типичную раннефеодальную схему. С поправкой на особенности Восточной Европы, разумеется.

Суть ее была проста.

Мужчина получал землю — феод, именуемый поместьем, за военную службу на время этой самой службы. С феода этого он кормился и снаряжался. Теоретически.

Тот факт, что земли выдавалось мало и она частенько не отличалась густотой населения, вносил кардинальные правки в материальный базис этого войска. В остальном же ситуация мало отличалась от феодальной системы какого-нибудь королевства Западной Европы века IX или там XI. А потому, помещик, как и западноевропейский феодал архаичного периода должен был явиться на регулярный смотр или на сбор по требованию, а потом выступить куда ему укажут.

Как несложно догадаться, ни о какой дисциплине и субординации в таком войске речи не шло. Все держалось на личном авторитете и статусе назначаемых командиров. Что приводило к удивительному бардаку, очень низкой управляемости хоть сколь-либо крупных отрядов и запредельной перегрузке командиров. Они просто тонули в микроменеджменте. Только присутствие монарха могло хоть как-то исправить ситуацию. Да и то — не сильно. И, разумеется, служба подобная была сильно ограничена по времени. Ведь феодала ждал его феод, с которого он кормился. И дела хозяйственные, без которых он не мог бы выезжать на службу. Поэтому более чем на два-три месяца в год отвлекать воинов при такой системе комплектования на практике не смели.

Понятное дело, что отдельные помещики, зная, что у них за спиной крошечное разоренное поместье могли оставаться на службе и

дольше. В надежде на то, что смогут разжиться грабежом и войной средствами к существованию. Однако большинство служили недолго. И проводили в походе редко больше двух-трех месяцев. А то и вовсе уклонялись под разными благовидными и не очень предлогами.

Причем, что примечательно, правительство редко брало на себя обязательства по обеспечению провиантом и фуражом мобилизованных. Строго говоря нормальное обозное хозяйство относительно современного типа в XVI веке в европейских армиях только-только формировалось. И на восток Европы оно пока еще не пришло. Из-за чего помещики по факту служили столько, сколько могли, после чего отъезжали со службы. А могли они очень немного. И это воспринималось нормально.

При планировании военных операций и походов подобный нюанс требовалось учесть, иначе до битвы большая часть армии могла банально не доехать. И, если намечалась серьезная кампания, старались ее проводить так, чтобы войско двигалось по земле, которую можно грабить. Что, кстати, тоже использовалось при планировании операций. Ведь если тут прошла одна армия, то другой пройти будет крайне сложно. Грабить-то нечего. А значит и продовольствием будут очень большие проблемы. Этакий искусственный кормовой барьер или, если хотите, зародыш тактики выжженной земли.

Так вот Андрею «нарезали» фронт работ в безлюдных землях на самом опасном направлении вдоль Муравского шляха. А потому требовать долгой службы не могли. Даже если отряд сможет там продержаться хотя бы месяц — уже круто. Поэтому, узнав о том, куда ему идти, Андрей не побежал сразу в известном направлении, а чуть задержался. И стал подбирать тех бедных помещиков, которые те края хорошо знают. Карт ведь нет. И без проводников можно было легко вляпаться. Сверх того, Андрей смотрел на личность кандидата и наличие у него какого-нибудь оберега с символикой Перуна. Ну и, само собой, выбирал из числа тех, кого никуда не направили, дав возможность наводить порядок в хозяйстве. И не только подбирал, но и мотивировал, предложив им в подарок по мерину. То есть, вроде как нанимая. А вроде бы они и сами пошли с ним. Добровольно. Ведь в подарок, а не за службу…