Чтение онлайн

Я собрался с духом.

– Была еще встреча, неожиданная…

В этот раз Мария слушала, щуря глаза, но никак иначе не показывая отношения к услышанному. Только пару раз попросила уточнить слова Гогенлоэ на языке оригинала. Я повторил их по-немецки. В заключение достал из кармана коробочку с «Розовым фламинго» и положил перед государыней. Она извлекла из нее камень и внимательно рассмотрела.

– Красивый бриллиант, – сказала, вернув камень в коробочку. – И редкий. Насколько знаю, их добывают в Австралии. Что сказать вам, Валериан Витольдович?

Не в свое дело влезли, но поскольку случайно, ругать не буду. Я ждала чего-то подобного от немцев, но не ожидала, что они выйдут на вас. Этот Гогенлоэ – сын покойного канцлера Германии, но по стопам отца не пошел, выбрал военную карьеру. Уйдя в отставку, держался в тени от большой политики. Теперь ясно, почему. Если не лукавит, в скором времени нас ждут значительные события.

– Согласимся на мирный договор? – не удержался я.

– По обстоятельствам. Неизвестно, удастся ли князю совершить задуманное. Мы не знаем, кто станет во главе заговора, и примет ли потом наши условия. Но если договор поможет избежать лишних потерь… Кстати, – она вдруг улыбнулась. – Что за интрижку вы затеяли в Париже? Одна французская газета об этом много писала.

– «Фигаро»?

Мария кивнула.

– Ознакомьтесь, государыня!

Я достал из папки листок с признанием французского репортера и протянул Марии. Он взяла, быстро пробежала глазами и, хмыкнув, отложила в сторону.

– Зачем послу понадобилось вас компрометировать?

Я коротко поведал о конфликте с Барятинским, затем вытащил из папки письмо Игнатьева и передал ей. Мария читала его, хмурясь. Затем взяла со стола кожаную папку и вложила в нее листки.

– Разберусь! – сказала сердито, и я понял, что кому-то не поздоровится. – Не задерживаю вас, Валериан Витольдович! Пойдете к Ольге?

– Желал бы, государыня!

– Тогда отнесите ей это! – она протянула мне листок

с признанием француза. – Я не верила сплетням: не тот вы человек, чтоб в Париже пуститься во все тяжкие. Однако Ольга приняла это близко к сердцу. Утешьте ее, подарите это, – она придвинула коробочку с «Фламинго». – Дочь на венчание хочет явиться в диадеме, уже заказала ее ювелиру, только подходящего камня подобрать не может. Этот придется как раз.

– Князь просил не показывать его посторонним, – напомнил я. – Это грозит ему смертью.

– Пустое! – махнула рукой Мария. – Некому здесь «Розовый фламинго» опознать. К тому же свадьба после победы, до нее публика диадемы не увидит. Только не говорите Ольге, кто дал вам камень, и как он называется.

Я поклонился и пошел к двери.

– Валериан Витольдович! – внезапно окликнули меня.

Я замер и повернулся.

– Хотите знать, почему я одобрила эту акцию?

– Да, государыня, – ответил я.

– Дело не в желании отомстить. Монарх обязан быть выше личных обид. Я получила сведения, что кабинет министров Британии готовит решение о вступлении в войну на стороне немцев.

От неожиданности я не нашелся, что сказать.

– Они не собирались посылать в Европу солдат. Армия у Британии плохая, а вот флот мощный. В этой войне немцы не решились атаковать своими кораблями наши порты и прибрежные города на Балтике и Севере. Их флот сильнее, но не настолько, чтобы рассчитывать на победу. К тому же у нас хорошие береговые батареи. Германцы ограничились блокадой Балтийского моря, на север пойти вовсе не решились. Однако с помощью англичан… Они бы разгромили наши порты, сожгли города, утопили флот, тем самым нанеся России колоссальный ущерб. Войну мы бы выиграли все равно, но потери… Британия добилась бы своей цели – ослабить Россию. Ваша акция сорвала этот план.

– Но новый премьер может продолжить дело!

– Это не так просто. Пока его введут в курс дела, пока обзаведется единомышленниками… Недостаток республиканского правления состоит в том, что ему нужно время для согласования позиций, особенно

в мирное время. Премьер-министр не может объявить войну сам, нужно заручиться поддержкой парламента. Получить ее не просто, следует подготовить общественное мнение. Не будет же премьер говорить, что он защищает интересы банкиров Сити. Пока они будут возиться, война кончится.

– Понял, государыня.

– Идите.

Из кабинета Марии я вышел в хорошем настроении. Ожидаемой выволочки не состоялось – замечательно. Говорить о том, что Гогенлоэ раскусил истинную цель моего визита в Париж, я не стал. Князь будет молчать, так зачем императрицу расстраивать? А тещенька – голова! Как лихо политическую ситуацию просчитала. И с камнем дело разрулила. Забрать бриллиант у князя не кошерно – ему подарили. Но и оставить не по-хозяйски – не по чину женишку такой драгоценностью владеть. Я собирался сдать алмаз в казну, но Мария решила иначе: предложила вручить дочери. Типа, тебе же лучше. Все в семью…

В приемной я забрал портфель и отправился к любимой. Идти было недалеко. Большой Кремлевский дворец стоял в лесах, его восстанавливали после взрыва, и царская семья временно разместилась на Патриаршем подворье. Глава православной церкви там не жил: для него еще в прошлом веке построили резиденцию на Ордынке. Кремлевские палаты стояли в запустении, их использовали для хранения всякой рухляди. После покушения помещения очистили, слегка подремонтировали и предоставили для временного проживания императрицы и ее семьи.

У входа в подворье дежурил караул из гвардейцев. Останавливать меня он не стал. Во-первых, знали в лицо, во-вторых, всех посетителей Кремля досматривают на воротах. Исключений нет ни для кого. Забирают оружие, копаются в саквояжах и портфелях, заставляют развернуть свертки. Дрова и другие хозяйственные грузы проверяет специальная группа полиции. Теперь провезти взрывчатку в Кремль не получится, пронести – тоже. Оружие отберут, если с ним явится чиновник или военный, и вернут по выходу, вот истопнику или повару с револьвером придется туго. Его ждут уютные застенки и улыбчивые лица жандармов. Повезет, если просто уволят…