Зауряд-врач
Шрифт:
— Не стесняйтесь, Викентий Игнатьевич!
– Мои коллеги из Минского жандармского управления полагают, что Поляков метит Довнар-Подляского в зятья.
— Их сведениям можно доверять?
– - Абсолютно. Коллеги – профессионалы высшей пробы. Раскрыли германскую шпионскую сеть в Минске. Один из агентов проник даже в штаб корпуса. Представляете? Их всех взяли в один день, резидент, правда, успел застрелиться. Но и без того молодцы.
– Для
– Зато древнего рода. Его предки сидели на троне Польши. Породниться с таким – мечта парвеню1 из евреев. К тому же врач. Будет зарабатывать деньги, а не тянуть их из тестя.
– И вправду… Спасибо, Викентий Игнатьевич!
– Рад стараться! Могу спросить?
– Да.
– Сегодня поедете к Довнар-Подляскому?
– Непременно. У нас ним дела по медицинской части. Можете не сопровождать.
– Никак не возможно, ваше императорское высочество! Головой отвечаю за вашу безопасность.
– Тогда не смею препятствовать. Как стемнеет, подавайте автомобиль. Раньше нельзя. Не хочу привлекать внимание обывателей. А то пойдут сплетни.
– Понял, ваше императорское высочество!
– До вечера, Викентий Игнатьевич!..
– Какое жалованье у зауряд-врача, Лена?
– Думаю, небольшое. С чего ты заинтересовалась?
– Неудобно перед Валерианом Витольдовичем. Мало того, что он отказался от денег и награды, так еще и кормит.
– А аппетит у тебя зверский!
– Не смейся! Это последствие лечения.
–
– Не всем же быть пышками!
– Я не пышка, а женщина в теле. Мужчинам такие нравятся.
– Уверена?
– Не раз слышала от них.
– Мне не говорили.
– Попробовали бы сказать! Ты же наследница. Мне можно.
– Думаешь, ему нравятся полные?
– Спроси.
– Бессовестная!
– Да ладно тебе! Думаешь, не вижу? Понравился тебе доктор. Мне, к слову, тоже. Чувствуется благородная кровь. Недаром предки на троне сидели.
– Как узнала?
– Заглянула в местную Бархатную книгу. Надо же знать, с кем ешь баранки.
– Ты невозможна!
– Да будет тебе, Ольга! Что дурного в том, что тебе понравился мужчина? Тем более, он того стоит. Не какой-то бездельник при дворе, а гениальный врач и, одновременно, аристократ. Редчайшее сочетание. Согласно Уложению о престолонаследии вполне может стать твоим мужем.
– Ты и это посмотрела?
– Я хорошая фрейлина.
– Не знаю, Лена… Не думала. Нет, думала, конечно, но не так прямо. Предположим, он мне нравится, ну, а я ему?
– Узнаем.
– Как?
– Лучший способ – дружеское застолье. Выпили, поговорили, пообщались. Тогда и станет видно, кто и как к кому дышит.
– Как это организовать?
– Пошли ему на дом вина и закусок. Дескать, не хочешь его объедать. А то на баранки тратится.
– Змея! Ехидна!
– Не надо меня бить! Я еще пригожусь.
– Твои слова ранят меня.
– Я пытаюсь тебя развеселить. Ходишь сама не своя. При визите в лазарет отвечала невпопад. Хорошо, что заметил только начальник,
– Ох, Лена!..
– Положись на меня! Отправим Довнар-Подляскому еды и вина. Я возьму гитару…
– Зачем тебе этот инструмент парикмахеров?
– Рояль мне не втащить. Спою ему про любовь.
– И он положит глаз на тебя!
– Вряд ли. Прошлый вечор на тебя смотрел.
– Думаешь, понравилась?
– Узнаем.
– Возле него еврейка крутится, дочь Полякова. В сестры милосердия пролезла, чтоб быть рядом с ним в госпитале. Ее отец метит Валериана Витольдовича в зятья. Ему лестно породниться с аристократом.
– Кости он получит, а не нашего доктора! Ишь, чего захотел?!
– Она красивая, я ее видела.
– Ты не хуже.
– Не надо, Лена! Маленькая, тощая и конопатая.
– Миниатюрная, стройная и с изюминкой. Учись видеть в себе хорошее! А он, к слову, рыжий.
– Блондин. И волосы у него вьются. Интересно, они мягкие?
– Потрогаешь.
– Так он и позволил!
– Мужчины позволяют женщинам и не такое. Поверь.
– Мне так и сказать? Позвольте потрогать вашу прическу?
– Зачем? Предложи ему положить голову тебе на колени. И щупай, сколько захочешь!
– Для этого должны быть интимные отношения. Как их достичь?
– Сами случатся. Стоит только дать понять мужчине, что он тебе интересен.
– Его не остановит разница в положении?
– Этого ничего не остановит. Плевать ему титулы! Помнишь, как выставил нас из квартиры?
– Сама виновата. Он устал, а я с расспросами.
– Просто не хотел отвечать. Не понятно только, почему. История с Поляковой представляет его в выгодном свете.