Отморозок 2
Шрифт:
— Не проверишь, не узнаешь — тихо отвечаю я, и пристально глядя на нее и начинаю медленно подниматься из-за стола.
Марина тоже встает, и сама подходит ко мне. Ее тонкие пальчики, с длинными коготками, осторожно отодвигают ткань моего халата в сторону и медленно, чуть надавливая ярко красными ногтями, скользят по моей груди.
— Какие у тебя красивые мышцы, и такая гладкая кожа, совсем как у ребенка. — тихо говорит мне она.
Я глажу ладонью ее волосы, осторожно подтягиваю к себе, и нежно целую в шею над самой ключицей, там, где тревожно бьется тоненькая жилка пульса. Притягиваю ее себе, и начинаю медленно подниматься с поцелуями вверх, к ее аккуратному ушку с массивной золотой сережкой. Девушка окидывает голову назад, и закрывает глаза. Тогда я одним движением легко подхватываю ее на руки
— Уронишь сумасшедший — только выдохнула она прямо мне в ухо.
— Не уроню, я сильный.
Я с Мариной на руках вошел в туже самую комнату, куда она заходила за халатом и полотенцем. Внутри был большой платяной зеркальный шкаф, большое трюмо, двуспальная кровать и белый толстый ковер по которому было очень приятно идти босыми ногами. Марина крепко держала меня за шею, и дышала так, что ее грудь, очень возбуждающе, ходила вверх вниз. Я осторожно опустил ее на кровать и стал, одну за одной, расстегивать маленькие пуговички на ее блузке. Она лежала с закрытыми глазами, взволнованно дыша, и не шевелилась. Расстегнув все пуговички, я оттянул тугую чашечку ее бюстгальтера и осторожно лизнул ее напрягшийся сосок. Она прогнулась в спине мне навстречу и тихо застонала. Тогда я начал работать языком активнее, одновременно расстегивая замочек на ее бюстгальтере. Марина тихо постанывала и гладила мою голову. Наконец замочек поддался, и я освободил ее полную грудь от сдерживающих оков. Продолжая ласкать губами поочередно оба прелестных полушария, я аккуратно гладил ее животик, то спускаясь все ниже к бедрам то снова поднимаясь наверх. В какой-то момент, моя рука, аккуратно нырнула под юбку и стала медленно подниматься к самому сокровенному. Там выше были тоненькие трусики, сквозь которые явно ощущались набухшие половые губы и маленький бугорок клитора. Я, продолжая целовать, грудь некоторое время гладил девушку через ткань и, почувствовав, как ее бедра начинают идти мне на встречу, рискнул отодвинуть тоненькую ткань в сторону. Там все уже было влажным и опухшим. Я стал бегать пальцами вокруг клитора, вызывая глухие стоны и заставляя Марину все сильнее двигать тазом вверх вниз. Поиграв еще немного, таким образом, один мой палец продолжал ласкать клитор, а другой, осторожно скользнул вниз в маленькую горячую и тесную пещерку. Марина зарычала и внезапно, напрягшись ловко перевернула меня, и отодвинув в полы моего халата взгромоздилась сверху, на твердое как палка достоинство. Она крепко стиснула меня бедрами, и стала ритмично двигаться вперед назад, впившись в меня поцелуем…
В общем, остановились мы только через пару часов, повторив все с самого начала несколько раз. Марина, казалось, была ненасытна, и, как я понял, любила поэнергичней и пожестче. Ну что же, я так тоже люблю, и в этом мы с ней совпали.
— Держи. Примерь прямо сейчас, посмотрим, что тут Ашот нам привез.
Я поймал пакет прямо в воздухе, и заглянув в него, увидел несколько упаковок со спортивными костюмами и коробку с обувью. И костюмы и кроссовки оказались адидасовскими.
— Марина, это же очень дорого — опешил я
— Не дороже денег. Считай, что это мои извинения, за то, что я сбила тебя. И кроме того, я очень рассчитываю, что ты отработаешь это сполна.
Марина, скидывая халат на пол, как хищница мягко по кошачьи пошла на меня…
Глава 2
Мы с Леной сидим на подоконнике в давно уже опустевшей школе и болтаем ногами. Уроки давно закончены, и мы с ней даже уже успели позаниматься английским и сдать ключи в учительскую. На улице идет противный мелкий весенний дождь со снегом, там промозгло, сыро и дует пронизывающий до самых костей ветер. Выходить из теплой школы на улицу совершено не хочется. Поэтому, мы вместе, и оттягиваем этот момент, сидя в теплой и уютной школе на подоконнике второго этажа.
— Юра, а я тебе хоть немного нравлюсь? — Лена пристально смотрит мне в глаза, и беспокойно теребит край своего пиджачка.
— Конечно, нравишься Лена, и даже очень — совершенно искренне отвечаю ей я.
Лена мне и на самом деле нравится, так как, чистая наивная девочка, может нравиться такому же еще не испорченному наивному мальчику. У меня нет по отношению к ней никаких плотских мыслей. Я смотрю на Лену, и мне это приятно. Это вызывает какое-то теплое ощущение у меня внутри. Было бы приятно пройтись с ней за руку по улице, почувствовать ее тонкие пальчики в своих ладонях, нежно погладить ее по таким мягким и шелковистым волосам. Наивный чистый мальчик, восторгающийся своей красивой одноклассницей, все еще живет где-то в глубине меня. Но основная моя часть, это взрослый циничный мужик, который еще буквально пару дней назад, жестко драл на кухне взрослую опытную женщину, взяв ее за роскошные волосы и отбивая по ее оттопыренному заду барабанную дробь шлепков. Марина, оказалась та еще затейница. В постели, это было именно то, что мне нужно. Бесстыдная, изобретательная, не боящаяся рискованных экспериментов любительница, так чтобы пожестче. Она, тогда, в порыве страсти, шептала мне на ухо такие вещи, услышав которые, Лена просто бы сгорела от стыда. Я ей шептал тоже самое в ответ, и ей это нравилось, как нравилось
— А почему ты мне никогда об этом не говоришь? — требовательно спрашивает Лена — почему не приглашаешь меня просто прогуляться или сходить в кино? Мы только и занимаемся с тобой этим чертовым английским и встречаемся только в школе.
— Как не говорю? А что я тебе только что сказал? — делано удивляюсь я — А на счет, куда-то пригласить, ты же знаешь, у меня каждый день тренировки, и даже по выходным. А еще и к выпускным надо готовиться.
Я с огорчением вижу, как тухнут лучистые голубые глаза Лены, и малодушно проявляю непозволительную слабость.
— Но, если ты согласна, тогда давай мы с тобой сходим в кино в это воскресенье, а потом, посидим в кафешке и поедим мороженное.
— Да, я согласна! — тут же, без раздумий, отвечает она.
Глаза Лены, обращенные на меня, снова вспыхивают. Мне от этого становится легко и приятно, и даже неодобрительное ворчание старого циника на заднем фоне не может этого омрачить.
Я отработал очередной раунд с Андрюхой Козловым, и мы, стукнувшись перчатками, ушли на перерыв. Он, как обычно, переиграл меня на дальней дистанции за счет скорости и большей длины рук. Мы уже давно привыкли друг к другу, и он знал, что затеваться в рубку со мной не стоит. Рубка на средней и короткой дистанции, это моя любимая тема, я довольно хорошо держу удар и сам бью жестко, работая взрывными сериями. Теперь Козлов в наших спаррингах предпочитает игру с дистанции, в чем я заметно слабее его. Ну да ладно, здесь в зале есть достаточно парней, с которыми я, не переходя границ разумного, могу порубиться в удовольствие, оттачивая свою технику работы руками. В перерыве между схватками, когда я отдыхал сидя на скамейке, ко мне подошел незнакомый взрослый парень, с жестким волевым лицом и поломанным носом. Он требовательно спросил.
— Ты свободен на следующий раунд?
— Да — киваю я
— Тогда давай, поработаем вместе.
— Да не вопрос.
Парень отходит в сторону, разминаясь. А я, оценивающе, смотрю на него. Высокий, примерно моего роста, но явно покрепче и тяжелее килограмм на пять — семь, все тело перевито эластичными жгутами мышц. Двигается очень мягко, видно, что опытный боец.
— Ты с ним поосторожней — тихо говорит мне Козлов, подойдя с боку — Это Тима, Тимофей Коротков. Он, между прочим, мастер по боксу. Очень жесткий, соперников не жалеет, может даже сподлянить при случае. По слухам, выступает на подпольном тотализаторе, дерется за деньги и часто выигрывает. Он ко мне как то подкатывал с предложением попробовать себя, но я его вежливо отшил.