Начальник милиции
Шрифт:
— Скоро будем, — хмыкнул я, и мы вышли из кабинета.
Я отвел парня к себе в сарайку, всучил книжку по собаководству и сказал:
— Я отлучусь за педагогом, а ты пока составь рацион Мухтарчику. Полистай, там где-то таблички кормежные должны быть. Составь с учетом того, что в Зарыбинске можно купить. Он все-таки тебе жизнь вчера спас.
— Сделаю, — охотно кивнул Серый. — Так-то ты мне тоже жизнь спас. Вы вместе это сделали… а пес давно с тобой?
Я лишь
Сходил я к Кулебякину, отпросился с планерки. Сказал, что дело срочное, есть возможность списать серию темнух по карманным кражам. Выслушал его фирменное «ядрёна ж сивуха», но разрешением заручился. Спустился в дежурку, там снова был старый знакомый.
— Баночкин! — воскликнул я. — Ты тут живешь, что ли?
— Так, это самое… — пожимал он плечами. — В отпуску же все, а я в две смены.
— Герой!
— А чего… Работать можно, — проговорил он. — Ночью обычно спокойно, можно кимарнуть. Да и переработку у нас платят. Все-таки в сменах с этим проще, чем когда пятидневка. А ты чего пришел? Ирисок больше не дам.
Последнее добавил как-то обиженно. Видно, зацепил я его своим замечанием.
— Ирисок не надо, машину дай.
— Чего?
— Я говорю, дело есть. Педагога надо привезти, машина нужна.
— Не дам… Возьми ирисок лучше. У нас одна машина в дежурке. А если выезд? Иди в угро, попроси копейку.
— У них ступица полетела, — слукавил я. — Дай бобик. Одно колесо здесь, другое там… Распоряжение Кулебякина.
—
— Голубиный помет тебе на погон! Баночкин! Ну так сам позвони шефу и спроси, — напирал я, понимая, что если и вправду позвонит, то я пропал.
Но ведь почти наверняка звонить не станет? На всякий случай взгляда я не отводил.
— Ладно… верю… И не называй меня Баночкин, меня Мишей зовут.
— Хорошо, Миша, — только сейчас до меня дошло, что я не помнил его имени, только фамилию. Видно, его всегда называли все по фамилии, а Мише это не особо и нравилось.
— Николаич в бобике дремлет. Разбуди его и обрисуй маршрут.
— Спасибо, Михаил.
Я вышел на улицу, сел в машину и растолкал старшину Николаича. Мужика в том возрасте, когда женщины уже не так интересны, как здоровый сон на работе.
Известно, что у работы есть три плюса: пятница, зарплата и отпуск, а у работы дежурным водителем есть еще и четвертый плюс: шофер спит — служба идет.
— В школу, — скомандовал я и махнул на лобовое стекло в неопределенном направлении, наверное, где-то там должна быть школа.
— В какую? — поднял на меня густую и сонную бровь Николаич.
Ах ты! Я и не знал, что школ в Зарыбинске несколько. Но даже в небольших городках, наверное, так оно и есть.
— В ближайшую, — не растерялся я.
— В первую, что ль?
— Ну, конечно, Николаич, первая же ближе, в неё, родную.
— А, погодь, — тер глаза старшина, — если напрямки, то вторая ближе будет.
— Поехали уже.
— Куды рулить? Без команды не привык.
— Во вторую.
— Ну так бы сразу и сказал, а то в первую, в первую, — ворчал старшина.
Бобик заурчал мотором, хрустнул передачей и резво,
А я размышлял о том, что автопарк ГОВД явно хромает. Обновить бы его. Вот блин! С каких это пор меня стали заботить проблемы ментов? Их материально-техническое оснащение… Во дела! Чувствовал я себя сейчас немного оборотнем. Из сидельца в мента обращаюсь — правда, временами. И эти времена становятся все длиннее и длиннее.
Николаич разогнал тарантас и на дорожные знаки поглядывал, как водитель «БелАЗа» — чисто из любопытства. Машин мало, а те, что были, почтенно пропускали желтое авто Зарыбинского ГОВД. Этот бобик в городе знала каждая собака. Да и каждая кошка, наверное.
Старшина был спокоен и невозмутим, даже когда к нему под колеса хотела залезть инвалидка — машинёшка с мотоциклетным двигателем. Надо отдать ему должное, отреагировал он спокойно. Лишь сделал вид, что плюнул сверху на крышу машины, за рулем которой сидел отнюдь не участник ВОВ, а молодой щегол. Обычно водители ведут себя менее сдержанно по отношению к прочим участникам движения — как некоторые бабушки на скамейке у подъезда: каждый второй то наркоман, то проститутка.
Домчались до школы с ветерком. Это оказалась школа по соседству с моей общагой. На ее стадионе я занимался, здесь же видел как-то Алёну на пробежке.
Я велел ждать и вошел в здание. Тишина. Пахнет свежей масляной краской, распахнутыми окнами и детством. Сейчас, конечно, каникулы, но кто-то же должен быть в школе.
— Опять вы? — раздался знакомый женский голос.
Я обернулся — передо мной стояла Алена Сергеевна. В юбке-восьмиклинке в модную полоску, белой блузке и в пионерском галстуке. Хм… Для пионерки она слишком взрослая.
— И снова здравствуйте, — улыбнулся я. — А как с директором переговорить?
— Она в отпуске.