Тринадцатый IV
Шрифт:
Но я не стал отвечать и ринулся в проход.
— Макар! — крикнул в черноту и направил туда луч фонаря.
И увидел призрака, дрожащего в углу, и прикрывающим едва светящееся лицо полупрозрачными руками. Ещё никогда я не видел его настолько напуганным.
— Макар! Что случилось? — подбежал к нему я.
— Оно вылезло оттуда, — ответил он и направил дрожащий палец к противоположной стене.
Я обернулся. В стене не было никаких
— Кто вылез?
— П-п-призрак…
— Так ты сам призрак. Чего тебе местных бояться?
— А это не… Не человек был.
— А кто? — спросили все хором.
Такая новость никого не оставила равнодушным.
— Ре-регат… — дрожащими губами ответил призрак.
— Макар, если бы не был уже мёртв, я бы тебе психушку вызвал. От них же после смерти ничего не остаётся! — не поверил я.
Да, в этом подземелье можно ожидать чего угодно… Но для меня призрак регата звучал фантастичнее, чем зелёные человечки.
— А от этого осталось… Я те правду говорю! — закричал Макар.
— Знаю. После смерти врать никто не умеет, — спокойно ответил я.
Обернулся к друзьям и спросил:
— Ну что, хотите изгнать призрака регата?
— Нет, — синхронно ответили они и замотали головами.
— А придётся.
— Лёш, ну на соревнованиях такое заклинание точно не понадобится, — парировал Сергей.
По его встревоженному виду было понятно, что он уже сто раз пожалел, что не остался у целителя. Но парень уже понял, что страхи надо преодолевать. И я намеревался ему об этом напомнить:
— Серёг, а как
— Да нас всех напугал, — внезапно вступился Кутузов.
— Тогда это всех и касается, — пожал я плечами. — Пока вы боитесь регатов во всех их проявлениях, — я запнулся, потому что хотел сказать, что тогда мы не сможем изменить мир, но вовремя осёкся и продолжил, — у вас не получится стать великими магами.
— Мне бы хакером стать, а регаты могут в стороне погулять, — ответил Серёга.
— И на первом же дежурстве тебя сожрут, — хмыкнул Костя.
Он единственный оставался более-менее спокоен. И этому научился в спорте, почти как я. Только меня закалывали более жестокими методами.
— Костя прав, — поддержал я. — Это отличная возможность разобраться в аномалии. Не просто так же здесь он взялся.
— Скорее всего, где-то замаринованный лежит, — хмыкнул Виталик.
— В смысле? — не понял Костя.
— Ну, закрыли в огромной банке для опытов, там он и сидит до сих пор.
— Возможно, его положили в магический концентрат, поэтому тело уцелело, — рассуждал я вслух. — Тогда, если уничтожим тело, к которому он привязан, исчезнет и призрак.
— Сами ищите, я в этом не участвую! — заявил Макар.
Хотел бы я ему ответить, что тогда тринадцать других позову, но для и без того шокированных друзей — это будет перебор. Пусть сначала с одним призраком свыкнутся.
— Макар, ну ты-то чего боишься? — воскликнул Серёга.
— Ай, так и ты про него знал! — осенило Виталика.
— Ну да, мы ж соседи. Макар постоянно ко мне плавает.
— Лёх, мог бы и нам сказать!
—
— Ты что, думал, мы его изгонять будем? Да и с какого перепуга он тебя ещё не опустошил? — начал расспрашивать Костя.
Один Кутузов стоял, нервно кусая губы. Вопросов у него было не меньше, но он их не задавал.
Гениальная тактика! Надо чаще так спорить!
— Так, давайте на обратном пути я вам всё подробно расскажу? Иначе мы потеряем кучу времени, — предложил я.
— Ла-а-а-дно, — неохотно согласились ребята.
— Макар, ты куда опять поплыл? — окрикнул я призрака, летящего к выходу.
— От вас подальше! На призрачного регата они охотиться собрались! — фыркнул Макар.
— Стой. В тебе говорит страх, что внушали при жизни, — начал рассуждать я.
— Ну, допустим, — призрак демонстративно сложил руки на груди.
— Теперь тебя может уничтожить только три вещи: разбитый кирпич, моя смерть и твоя собственная бабка!
— Бабуля не со зла!
— Даже спорить не буду, — развёл я руками.
Доказывать что-то было бесполезно, поскольку Макар искреннее считал, что так бабушка желала ему покоя после смерти.
— Так что, тебе уже не страшно? — поинтересовался у призрака Серёга.
— Нет, — хмыкнул Макар. — Но у меня и после смерти осталась воля решать, что делать, а что нет.
— Также. Как и у меня осталась воля включать или не включать телевизор, — парировал я.
— Эй! Так не честно! — возмутился Макар.
Страха в нём больше не осталось. Лишь возмущение, а когда он в таком состоянии — спорить можно бесконечно. У меня на это совершенно не было желания, поэтому я прямо спросил: