Милая, у нас не будет развода

вернуться

Арская Арина

Шрифт:

— Возможно.

— И ты была замужем за таким же максималистом, — тихо добавляю я.

— Идеальная пара, — хмыкает.

— Была.

В глазах Маши пробегает темная тень тоски и она опять улыбается:

— Да, была. Теперь бы стать идеальными разведенными.

— Идеальные разведенные не любят. Оба не любят.

— С другой стороны, — горько усмехается, — идеальная женщина, которой меня назвал бывший муж, любит один раз и на всю жизнь, — вытаскивает из бокала

с лимонадом трубочку и делает несколько глотков.

Потом опять смотрит в окно:

— И все вокруг недоумевают… Как так? Воронины развелись? — смеется. — А когда только начали встречаться, все удивлялись тому, что мы вместе.

— Я все же опять уточню… Если бы он поступил, как Егор…

— Не поступил бы, — серьезно смотрит на меня. — А если бы сказал, что хочет другую, то разве это не равно тому, что любви нет?

— Ты не права.

— Раз не хочет, то пусть гуляет, — пожимает плечами.

— Мы не поймем друг друга.

— Нет, — качает головой. — Разные мы птички. Я приходила к нему без белья в офис. В одном плаще и красных туфлях, а у тебя это впереди, Инга. И это не в укор тебе. разные позы, секс в случайных подворотнях, машине, на крыше. Я отправляла почтой в письме свои трусики, — едва заметно щурится. — Ношенные.

— Даже так? — шепчу я.

— И трусики в конверте — это маленькая шалость среди остального, — не отводит взгляда.

Сглатываю и чувствую себя девсвтенницей перед ленивой хищницей, и понимаю, что моя жизнь совсем не натягивается на ее жизнь.

— А если…

— Что? — приподнимает бровь.

— Отправить сейчас трусики…

— Зачем?

— Не знаю, — подпираю лицо кулаками. —

Чтобы подразнить?

Маша опять смеется, мягко и бархатно, а затем ее смех резко обрывается, и она холодно говорит:

— Нет. Бывших не дразнят. Я выше этого. И не в трусах, Инга, дело. Совсем не в них.

— Ты хоть поняла в чем?

Поддается в мою сторону, вглядывается в глаза и шепчет:

— А какая разница? Я не буду в этом копаться.

— Не хочешь и свои ошибки увидеть?

Замолкаю. Кажется, я сказала лишнего. Я же хотела поддержать Машу, а вышла какая херня.

— Я не хотела этого говорить.

— Хотела, — Маша вздыхает. — Вскроются мои ошибки и что дальше?

— Я не знаю, — хмурюсь. — Не знаю. Мне просто жаль. Понимаешь. Жаль. Красивая семья была.

— Ты, главное, береги свою семью, — Маша опять вся улыбчивая и мягкая. — Мужика своего.

— Егор после разговора с Виктором решил…

— Какой молодец. Только я не поверю, что Виктор распустил свой язык и разнылся твоему мужу.

— Нет, не разнылся, — замолкаю на пару секунд и продолжаю, — его напугал его взгляд, Маш.

Откидывается назад, приподнимает подбородок и поджимает губы. Она тоже видела эти глаза, что впечатлили Егора до откровенного разговора?

Смотрит на маленькие наручные часики, а затем на меня:

— Извини, Инга. Но мне пора бежать, — встает и опять улыбается, — была рада встретиться.

* * *

— Как хорошо, что ты не Виктор, — шепчу я, пристегивая ремень безопасности.

— И как хорошо, что ты не Мария, — Егор медленно выезжает с парковки. — Оба непробиваемые, — смотрит влево. — Помнишь… на одной встрече она не притронулась к закускам, потому что…

— Потому что морепродукты стояли с мясными закусками, —

киваю. — А мы с тобой тогда хорошо так поели.

— Я так вообще нажрался от пуза, — Егор хмыкает. — Нормально шли креветки с ветчиной. И с огурчиками.

— Ими восхищались, но никто не любил, — вздыхаю я. — И сами они никого близко к себе не подпускали.

— Потому что им никто не был нужен?

— Ну, теперь будут одиночками, — Егор зевает. — А мы будем учится на чужих ошибках. Так, сейчас за парнями заедем и предлагаю в кино.

— Я люблю тебя, — тихо говорю я, вглядываясь в расслабленный профиль Егора.

— А я тебя, — протягивает руку и сжимает мое колено. — Больше жизни.

* * *

— О, нет, — меня подкидывает с кровати волной резкой тошноты. — Вот черт!

— Что?! — Егор испуганно приподнимается на локтях. — Не молчи ты!

Я кидаюсь в уборную. Даже дверь не закрываю.