О, мой бомж
Шрифт:
Но после этого случая он стал каким-то пришибленным, грустным, задумчивым, молчаливым.
В общем, мужик и так отменным ментальным здоровьем не отличался, а тут и вовсе поплохело.
За свой счет я заказала небольшие сувениры с символикой компании, чтобы можно было делать небольшие подарочки посетителям Горского. К нему с таким вопросом я подходить не стала. Не уверена, что он дал бы мне согласие на такое. И вообще я его старалась лишний раз не беспокоить.
Своей идеей я была очень довольна. Видя, как радуются
Моя инициатива не осталась незамеченной, но Горский лишь вскинул бровь и даже никак не прокомментировал ее.
Не отругал – и то хлеб.
Тридцатого декабря планировался корпоратив в дорогом и пафосном ресторане. Горский несколько раз спрашивал, пойду ли я. Я отказывалась, как могла, но когда он сказал, что тех, кто не пойдет, лишат новогодней премии, пришлось записаться в список участников сего мероприятия.
Мне вообще было неудобно. От работы до дома было далековато, тем более пробки в предпраздничные дни просто адские. Даже с учетом сокращенного рабочего дня, я только до дома доберусь ко времени, когда нужно быть в ресторане. А еще нужно одеться, сделать прическу, накраситься. Это девчонки из других отделов смогут смыться пораньше, а мне нужно быть постоянно на виду у начальства.
Потому пришлось брать с собой платье и туфли на шпильках. Благо, тратиться на наряд не пришлось: у меня осталось вечернее платье из добеременной жизни, в которое я смогла влезть. К счастью, оно было из практичной немнущейся ткани – черного трикотажа, расшитого пайетками.
На журнальном столике в приемной высилась гора подарков для Горского. Элитный алкоголь в бутылках, какие-то наборы стопок и бокалов, продуктовая корзина буржуя: ананас, дорогие сыры, черная и красная икра. Нашлось там место и для Ленкиной
Зачем человеку портить праздник.
Часа в четыре вечера Горский вызвал меня к себе.
– Катерина, вы прекрасно работали в этом году. А в новом, надеюсь, будете работать еще лучше. У меня для вас есть прекрасный подарок. Очень полезный.
Он протянул мне сверток в упаковочной бумаге. Мне стало очень неловко. Мой начальник подумал обо мне, а я не купила ему даже бутылки коньяка. Ведь могла, но из принципа не стала. А он, несмотря на наши разногласия, вспомнил о подарке для меня.
– Спасибо, - пролепетала я и хотела выйти из кабинета, но он меня остановил.
– Открывайте здесь, Катя.
Смущаясь, я разорвала бумагу и достала книгу.
«Как научиться говорить нет».
Какая-то новомодная психологическая муть.
– Спасибо вам, - проговорила я уже более сдержанно.
– Надеюсь, вы ее прочтете. И станете более разборчивы.
– Более разборчива? В чем?
– В своих связях. Преимущественно личных.
Кровь прилила к щекам. Наконец-то я поняла, на что он намекает.
– А у меня тоже есть для вас подарок.
Я вышла из кабинета и достала из ящика стола Ленкину коробочку.
Вернувшись, протянула с улыбкой Горскому:
– Можете сразу не открывать. От этого подарок хуже не станет.
Глава 35
Горский
На минуту я почувствовал что-то вроде угрызений совести. Я ее задел, обидел, а она такая милая, что, несмотря ни на что, сделала мне подарок.
Серебристый «кирпичик» с бантиком лежал на краю стола, магическим образом притягивая мое внимание. Я то и дело брал его, вертел задумчиво в руках, потом снова клал на место, оттягивая момент распаковки. Одновременно томился от любопытства и сгорал от сладостного предвкушения. Ясно было одно – там что-то особенное. Подобранное специально для меня. Иначе она дала бы мне один из шариков с логотипом нашей
В приемной послышался веселый шум, а через минуту в кабинет ввалились Лютый и Калач.
Оба в стремных красных колпаках с бубенчиками и с болтающимися ниже подбородка всклокоченными бородами.
– Ты где такую Снегурочку откопал? – рассмеялся Лютый. – Пускать нас не хотела без предупреждения! Грудью кинулась на амбразуры.
– Потом смирилась и даже подарочки подарила, - подхватил Калачев, тряся в воздухе брелоком.
– Аппетитная тёлочка. А она не замужем? – осведомился Денис. – Если не замужем, поинтересуюсь, что она делает сегодня вечером.
Отчего-то слова друга покоробили меня.
– У нее и без тебя насыщенная личная жизнь, - буркнул я. – Вряд ли тебе в ней найдется место.
– Не удивлен, - улыбнулся Лютаев, - такие красотки редко бывают одиноки.
– Кстати, помните наш спор. Так вот это она, та самая девушка.
Мне почему-то захотелось поделиться с ними. После спора они меня еще долго доставали предположениями, кто мог мне дать в тот вечер. В числе претенденток на мое достоинство были названы самка орангутанга, сбежавшая из зоопарка, и дама далеко за восемьдесят с плохим зрением. И даже то, что у меня были фотографии, их не останавливало. Теперь, когда они оценили привлекательность Кати, мне захотелось их уесть.
К тому же мне не понравилось, что Лютаев высказал намерение подкатить к ней яйца. Женщина, в которой побывал член друга – табу. Поэтому пусть облизывается молча и свои паскудные лапешки к моему секретарю не тянет.
– Да ладно! – Калачев аж плюхнулся на диван.
– Это она тебя четыре года искала по всей столице, чтобы счастливо воссоединиться? – ошеломленно потер подбородок Лютаев. – Ни хрена себе ты ее впечатлил.
– Могу. Умею. Практикую.
Не говорить же им, что устройство Кати ко мне на работу всего лишь досадная случайность.