Чехов
Шрифт:
— Доносить будет? — глупо уточнил старший дружинник, косясь на призрака.
— Нет, — успокоил его я. — Жизнь вам портить будет. Например, ящики уронит на погрузке. Или дружинника убьет. А прибывшие жандармы только руками разведут. Какой с призрака спрос? В острог его не посадишь. Да и виру не взыщешь. Может быть, приедет шаман или жрец. Только вот смогут ли они его развоплотить…
Старшой пискнул что-то невразумительное, почесал в затылке, но не сказал ни
— А теперь, уважаемый, я хотел бы, чтобы вы все-таки заплатили моему помощнику — Фоме Питерскому. Тому, кто работал в вашей организации и был незаконно уволен без выплаты заработной платы. Сколько денег задолжала тебе бухгалтерия, Фома?
Я обернулся к слуге. Тот замялся, но все же ответил:
— Договаривались на восемьдесят рублев. За три месяца не заплатили. Плюс сверхурочные…
Я кивнул:
— Округлим до трехста. И добавьте сто рублей штрафа. За отказ от решения вопроса полюбовно. А еще вы оплатите нам сегодняшний ночной выезд. И всего с вас, любезный Антон Сергеевич, пять сотен.
— Пять? — побледнел мужчина.
— Если оплатите на месте и наличными, то так и быть, обойдемся без процента в профсоюз, который также придется выплатить вам. Ну что, мы договорились? Я страсть не хочу возвращаться к вам завтра.
— Рассчитаемся, — буркнул управляющий и посмотрел на тело Мити. — И развейте призрака, господин некромант.
— Вечером плата — утром развоплощение. Утром плата — вечером развоплощение, — произнес я философски.
И управляющий закивал, принимая правила игры.
Приятности и не очень
Фома
— Сборы добровольных пожертвований, — пояснил мужчина и зашипел на свою помощницу, — Зачем все волочить? Хватило бы крупных купюр.
— А раздать этим оглоедам, чтобы не тяфкали? — женщина зыркнула на топчущихся в сторонке дружинников.
Тяфкать они, впрочем, даже и не собирались. По сильно побледневшим лицам наемников было ясно, что мою угрозу восприняли всерьез. И в этот момент раздумывали как бы получить выходные на ближайшие дни, чтобы не попасть под тяжелую руку призрака.
— Глупая баба, — управляющий возвел к небу глаза, но все же велел помощнице отсчитать пятьдесят рублей и отдать старшему дружиннику.
Тот сгреб деньги и сунул их в бездонный карман рабочей робы. После чего распорядился:
— Нечего пялиться, ребята.
— Не на что там смотреть, — понятливо загудели остальные.
Антон Сергеевич пожевал губу и сел на раскладной рыбацкий стульчик, который кто-то услужливо ему приволок. Мужчина положил на колени папку, раскрыл ее и оказалось, что внутри лежит знакомый конверт с бумагами от моего агентства.
— Значица, пять сотен Фоме Питерскому, — кисло произнес приказчик и зыркнул на секретаршу.
Та выпучила глаза, открыла рот. Потом посмотрела на меня и моего помощника с такой жгучей ненавистью, что я с трудом сдержался, чтобы не проверить не загорелся ли на мне пиджак.
— Пять? Этому оборванцу? — просипела женщина. — Да за какие заслуги? Я смотрю ноги и руки
— Заткнись, Марфуша, — буднично бросил ей Антон Сергеевич. — Отсчитай нужную сумму.
— Семейные разборки, — предположил я, наклонившись к уху Фомы.
— Такой бабы я бы опасался, — шепнул в ответ помощник и вздрогнул.
Марфа вновь зыркнула на нас и тотчас сунула нос в сумку. Словно старательный енот она ловко набирала в ладонь цветные бумажки, отбрасывая некоторые из них только по одной ей ведомой причине. Вскоре в ее руке была приличная пачка, которую секретарша перетянула резинкой, снятой с запястья, и с видимым сожалением вручила начальнику.
Тот деловито сунул деньги в конверт и оценил, насколько тот стал пухлым.
— И восемь сотен для Глафиры Митиевны, — кисло продолжил Антон Сергеевич.
— Совести у них нет, — буркнула женщина, но я был настороже.
— Тысячу и шесть сотен, — я цокнул языком. — Вы забыли, что мы договорились на двойную выплату сироте.
— Что? — женщина схватилась за сердце. — Да вы нас по миру пустить хотите? Это ж какие деньжищи!
— Мы ходим по кругу, — я закатил глаза. — Я могу проторчать тут до утра, но тогда мои услуги дорого вам станут. Сейчас я решаю, не включить ли в счет еще…
— Дай мне эту сумму, водяной тебя раздери! — взвизгнул Антон Сергеевич, словно опять увидел призрака.
И вновь зашуршали деньги. Женщина едва ли не со слезами набрала две приличные пачки и перетянула их аптечными резинками.
— Пересчитывать будете? — осведомился управляющий, когда прибавил к предыдущей сумме новую.
— Пожалуй, доверюсь вашему благородству, — я улыбнулся. — А если там будет не хватать, то я вернусь.
Антон Сергеевич покосился на помощницу, и та тяжело вздохнула. Потом протянула ему еще несколько красных купюр.