Холодный ветер перемен
Шрифт:
— Не зн-а-ю, — задумчиво протянула по слогам Эльза и, схватившись за подаренную мной шоколадку, стала её рассматривать.
«Она с меня взятку, что ли, просит?! — изумляюсь я про себя.
— Я не знаю, с чего вы решили, что это я сказала о выигрыше, — добавила Эльза, крутя пуговицу на своей полупрозрачной блузке.
«Час от часу не легче! Ей моего комиссарского тела захотелось?» — ещё больше испугался я.
«Да я столько не выпью! Хотя… положить её лицом вниз или маску одеть. Тьфу. Откуда во мне эта пошлость, да и ковида нет, какие маски? Карнавальные, разве что?» — мысленно сплюнул я.
Да пусть болтает,
— У нас сегодня в городе карнавал, — не замечая моих метаний, продолжает Эльза. — Он ежегодный, я всегда на него хожу, и каждый раз в новом костюме.
«Она что, и мысли мои читает?», — пугаюсь я и быстро отвечаю:
— Нас не выпустят из гостиницы.
— Ну, не выпустят и не выпустят. А ты мне можешь на сегодня одолжить свою куртку с надписью «СССР», шлем и перчатки? Я хочу быть на карнавале в костюме русской боксерши! — сделала окончательное предложение Эльза.
— Да забирай! — радостно щерюсь я и иду на тренировку.
На выходе некстати попадаюсь Михалычу.
— Ты опять к ней ходил? И чем она тебе приглянулась? У нас в стране женщины намного красивее, — сказал он мне.
М-да, свое мнение обо мне как о неразборчивом извращенце он наверняка уже составил. Да пёс с ним.
— Если бы мужчины женились только на красивых женщинах, человечество уже вымерло бы, — зачем-то пошутил я.
— Иди уже в спортзал, спаситель человечества, — морщится Михалыч. — Надо тебя сегодня загрузить по полной, а то ты уже и на манекены нехорошо так посматриваешь, и на восковые фигуры. Сам видел!
Конечно, я дал Эльзе и перчатки и шлем, и шарф спартаковский, который почему-то валялся у меня в чемодане. И утром вместе со своими шмотками получил огромную сумму денег! Огромную и объемную. У них в Дании сейчас самая большая по номиналу банкнота — это тысяча крон, а мне дали пятьсот таких банкнот! Пять пачек. И куда их? Как Цзю, под подушку? Кладу пока в
Костя своего румына бил все три раунда, но в нокаут отправить не смог. Счет снова пять ноль, и у нас есть первый финалист.
Мой выход.
Соперник — флегматичный парень чуть выше меня ростом. Прыгает на носках легко, пару связок по воздуху выбросил. К бою готов, вижу. А у меня мысли о деньгах в раздевалке.
Глава 4
Глава 4
Первый сюрприз ожидал меня сразу после начала боя. Мой соперник немец Рудольф — левша! Левши неудобными соперниками считаются, но я хорошо владею обеими руками. И чего тренеры о таком нюансе на разборе не сообщили? Хотя, может, как раз поэтому.
Рудольф с первых минут выбрал тактику второго номера, а я занял центр ринга и принялся гонять оппонента по углам. «Первый раунд за тобой», — шепнул мне тренер в углу. Казалось, что у меня сегодня получается все — я выкидываю множество ударов, легко передвигаясь по рингу, а немец вынужден отбиваться. Но это только казалось. Соперник работал на силу, а не на количество. Во втором раунде я, немного потеряв бдительность и пропустив апперкот, оказался в нокдауне! Этот момент подействовал на меня отрезвляюще — я стал более осторожен, а бой стал походить на шахматную партию двух равных по силе гроссмейстеров. Решил ждать ошибки от своего оппонента, но удалось реализовать свой план только в концовке. Рудольф выбросил очередную комбинацию, но не успел прикрыть печень правой рукой. Ответка прилетела именно туда — точно в печень! Немец начал пятиться, на его лице отразилась гримаса боли, а потом он осел на одно колено. Нокдаун! Раунд, если я и проиграл, то ненамного, и бой в целом выигрываю. Третий раунд соперник начал активно, очевидно, ему тренеры подсказали, что иначе ему в финал не выйти. Я успешно гашу атаки, висну в клинчах, наступил разок «нечаянно» на ногу, немец в ответ «нечаянно» ударил меня локтем, потом тыльной стороной перчатки. Рефери это заметил и предупредил немца, вызвав тем самым ещё больший приступ его энтузиазма. Внезапно в какой-то момент мой весомый боксерский опыт подсказал — соперник меня опасается! Вроде идёт вперёд, а вроде и не хочет опять в нокдаун. Да и, как мне
— Чего ты рвал задницу в третьем раунде? Начало хорошее было, затем полез с шашкой наголо. А ну как пропустил бы удар? — справедливо «хвалил» меня Михалыч.
По итогам дня в финал прошли ещё два наших спортсмена. Итого наших в финале четверо, и бойцов из ГДР тоже четыре. Борьба за первое место в командном зачете ещё идёт. Цзю в финале будет биться с французом Фареда Чеклато, про которого я ничего не знаю, а мне достался настоящий негр из Португалии. Он сегодня нокаутом выиграл свой поединок и вообще выглядит не на восемнадцать лет, а на все двадцать пять. Блин, я так засмотрелся на полуфиналы, что забыл про свои запасы денег в раздевалке. Она закрывается, конечно, но все же. Торопливо иду туда, где уже сидит пара наших боксеров, принявших душ, и проверяю пять пачек крон, нащупывая их рукой в сумке. Всё на месте.
Пообедав в спорткомплексе, едем в гостиницу. В фойе нас встречает орава детей, лет десяти или чуть больше, вместе с лысоватым невысоким мужиком с глазами навыкате как у карася. Тот чего-то бормочет, бросаясь к Юрию Михалычу. А я замечаю стоящего около стойки Яна, который еле заметно кивает мне на банду ребятишек.
— Переводчик у нас есть, но с датского и английского, а этот черт бормочет на немецком языке, — досадливо говорит Юрий Михайлович Антону Петровичу.
— Я могу перевести, — предлагаю я свои услуги.
— Ну, давай, переводи. Остальные по номерам, — командует КГБшник и уходит контролировать процесс.
Быстро понимаю, что это спортивная секция по боксу хочет сделать фото с кем-то из советских боксеров. Фотограф — очкастый малый с характерным еврейским носом, тоже крутится рядом.
— Так им любой подойдёт? — спрашивает у меня Михалыч, и, получив утвердительный ответ, просит меня: — Толя, пофотографируйся с ними, а потом иди в номер, через час разбор финалов будет.
— Давайте вон у того памятника, — предлагает человек-карась. — Сначала общий снимок, а потом с каждым.