Чтение онлайн

Снова я задумался над тем, почему рисунки техник именуются созвездиями и что их связывает.

Насколько я знаю, созвездия в небе обрисованы именно по крупным, ярким звёздам. А на самом деле и в их контурах, и внутри них звёзд может быть гораздо больше.

Это, конечно, отличие. Созвездия техник включают только то, что включают. И старшие созвездия пусть и включают младшие, но лишь внутри, в себе. Внешне, на бумаге, они выглядят совсем по-другому.

Будь здесь сходство, то всё было бы наоборот. Первое

созвездие включало бы в себя грубый контур по узлам, которые оказались бы разбросаны по всему телу. И второе-третье созвездие лишь делало этот контур более подробным, добавляя между средоточием и крайним узлом ещё десяток.

Но это не так.

Не всегда, но чаще всего. Я, конечно, могу отыскать в своих запасах несколько техник, где созвездия выстроены очень близко к этому способу, но это, в основном, простые, человеческие техники. Например, Духовное Лезвие, у которого я когда-то пытался сам отыскать второе созвездие.

Но сильные земные техники совсем не такие. С каждым созвездием они становятся всё объёмней, словно разрастаясь в теле.

Лучше всего это видно на моём наборе техник Роака, которые, в итоге, заполняют всё тело без остатка.

Или на составных техниках Фатии.

Если их использовать одному человеку, то они словно стыкуются друг с другом в его теле, превращаясь в сложное созвездие, которое уже на листке бумаги с трудом изобразишь. Во всяком случае Фатии это далось нелегко. У меня же, в жетоне, с этим проблем не было. Там у меня полностью прорисовано тело идущего со всеми его меридианами и узлами. Причём оно объёмное и я могу поворачивать его как угодно, смотреть, как меняется...

Я несколько раз поморгал, укладывая в голове эту мысль. Если начертить в жетоне созвездие того же Панциря Роака,

а затем покрутить перед собой фигуру идущего с горящим в его теле созвездием, то разве со стороны я не вижу постоянно меняющееся созвездие?

Ведь именно поэтому все схемы созвездий, что рисовала мне Фатия, были изображены на схеме, где идущий словно стоит лицом к тебе, разведя руки в стороны. Я ведь и сам рисовал их для Рейки именно таким образом. Как привык ещё со Школы. Да что там, как привык ещё с Нулевого, где впервые увидел схему меридианов в наставлении по Закалке.

И что толку, что, глядя на созвездие техники с правого бока, я вижу совсем другой рисунок узлов?

Это мне вряд ли поможет в создании техник. Слишком усложняет мои поиски и размышления.

Нет. Все мои успехи в изменении техник были связаны с другим. Нужно продолжать искать совпадения, а не отличия. Нужно искать совпадения между схожими внешне и по действию техниками, которые отличаются лишь стихиями.

А ещё не только записывать составные техники Фатии, но и продолжать их учить и начать применять. Здесь тоже есть простор для поиска. К примеру, превратить безстихийную технику в технику стихии воды.

Но не сегодня. Вчера и так было слишком много событий, усилий и открытий. И встреч. А звёздное небо очень красивое. В него можно глядеть вечно, подмечая новые огоньки, которые словно подмигивают, то затухая, то становясь ярче. Интересно то, что небо надо мной отличается от того, которое я видел в Нулевом. Я не могу отыскать части знакомых созвездий, они словно опустились ниже, за пределы моего взгляда, зато с другой стороны неба поднялись им на смену другие. Тоже красивые.

Рядом опустилась Фатия, протянула мне чашку:

— Чай. Не такой хороший, как делаешь ты, но я старалась. Даже дед хвалил этот рецепт. Он хорошо утоляет жажду и очищает разум.

Хмыкнув, я сел, принял в руки чашку. Отхлебнул. Уставился вперёд и чуть вверх,

всё так же глядя на созвездия.

— Я очень долго думала над тем, что случилось. Поняла, что вам очень не понравилось то, что я использовала пилюлю, — я поморщился, сожалея, что Фатия не только нарушила моё созерцание ночного неба, но и бередит то, о чём я так стараюсь забыть. А она всё не замолкала. — Даже поняла причину. Прошу простить меня, старший.

Теперь я и вовсе не видел звёзд — Фатия одним движением оказалась передо мной, согнулась в глубоком поклоне. И не торопилась выпрямляться, ожидая моего ответа. И что я должен сказать? Зло выкрикнуть — нет тебе прощения? Глупо и смешно.

Вздохнув, я устало попросил:

— Сядь на место, ты мешаешь любоваться ночным небом.

Фатия стремительно шагнула в сторону:

— Я... — Фатия сглотнула, начала фразу заново. — Я иногда забываюсь, старший. Простите меня и за это.

Я скривился:

— А вот я предпочёл бы, чтобы ты по-прежнему обращалась ко мне на ты, как к сверстнику.

— И этим заслужу твоё прощение?

— Да мне особо и не в чем винить тебя. В том, что ты пыталась мне помочь? Глупо, не находишь? И сядь, наконец, Фатия.

Она и впрямь села. Некоторое время мы молча отхлёбывали из чашек, но затем она снова разорвала тишину ночи:

— Ты снова спас мне жизнь. Причём спас там, где не сумел бы справиться даже дед.

— Значит, я очень хорош. Он же у тебя Предводитель Воинов? Сколько звёзд?

— Четыре. Но дело не в этом, а в том, что я хочу вернуть этот долг.

Я невольно покосился на неё. Очень надеюсь, что она не вернётся к этой своей «благодарности».

— Скажи мне честно, имперец, ты ведь хочешь пересечь море, попасть на территории старших сект и добраться до Великого Поля Битвы не ради самой битвы?

— А ради чего?

— Мне всё же кажется, что твоя главная цель — это добраться домой.

Я потёр лицо и согласился:

— Ты права. Я хочу вернуться в свой Орден.