Удача любит смелых
Шрифт:
— Откуда ты такие подробности знаешь? — полюбопытствовал я. — Завхоз и художник рассказали?
— Они самые. Когда в прошлый раз на завод приехали, все уши прожужжали, какой у нас командир замечательный. А в заводской столовке тетки двойные порции выдали и булочками с компотом угостили, как друзей начальника охраны, — в голосе опера вступившего в разговор слышались нотки гордости за командира.
— Давай сменим тему, — Герман внешне оставался бесстрастным, но щеки чуть покраснели, выдавая немца. — Не думаю, что нашим гостям интересно слушать хвалебные отзывы обо мне.
— У вас не командир, а ангел просто, все
— Я просто хорошо выполняю свою работу и отношусь к людям с уважением, — сухо пояснил капитан. — Предлагаю на этом закончить обсуждение моей личности, и перейти к другим темам.
— Да запросто, — кивнул я, накалывая вилкой кусочек сыра. — Парни, хотите прикольную историю?
— Конечно, хотим, — кивнул опер и аппетитно захрустел зеленым огурчиком. — Излагай.
— У меня товарищ один во флоте служил. Был на его судне замполит. Любил немного выпить и почитать лекции морякам, а потом задать каверзные вопросы. Например, как кораблю уходить от ракет «воздух-земля», и прочую ерунду. И задает он однажды вопрос механику: «Товарищ Руденко, за сто метров от судна, прямо по носу ядерный взрыв. Ваши действия»?
— Сразу же подаю сигнал тревоги.
— А потом?
— Стою, обугливаюсь.
Замполит замолк. Качнулся, снял фуражку, озадаченно поскреб пятерней затылок. Глянул на ухмыляющегося механика, давящихся от сдерживаемого хохота матросов и молча, пошатываясь, ушел. А потом напился ещё больше и больше моряков не доставал».
Ухмыльнулся опер, заржал Денис, коротко хохотнул Олег. Даже Герман отреагировал. Каменное «Лунгрена» лицо дрогнуло, краешки губ поползли вверх.
— Хорошая история, — одобрительно кивнул десантник, закинув в рот кружок салями и прожевав его. — А у меня другая была. Батя с дедом, царствие ему небесное, футбол любили. Как только какой-то матч интересный, Динамо «Киев», московский «Спартак» или сборная играли, всегда у телевизора усаживались и с чувством болели за наших. А дед у меня был героический. Всю войну прошел, от лейтенанта
Стулья затряслись от хохота, только немец скупо улыбнулся.
— Полученные на войне рефлексы не забываются, — назидательно сказал он, когда все успокоились. — Это на всю жизнь.
— Кстати, насчёт войны, — я решил использовать удобный момент. — Слышал, что ты и другие парни, прошедшие Афганистан, помогаете своим боевым товарищам, получившим ранения и ставшими инвалидами.
— Ребята рассказали? — немец кивнул на товарищей.
— Да.
— Помогаем, конечно, — сухо подтвердил командир. — А как иначе? Государство что-то делает для них, но все проблемы решить не может. Нужны деньги. А проблем много. Кому-то уход ежедневный требуется, кому-то — хороший протез, кто-то в лекарствах нуждается. А ещё надо о санаториях для реабилитации подумать, с машинами, хотя бы инвалидками, помочь. Кто-то в комнате отдельной нуждается, кто-то в сиделке. Проблем много на самом деле. Что можем, делаем, деньгами скидываемся, пытаемся заработать, чтобы ребятам помочь.
— И как зарабатывать, получается? — полюбопытствовал я.
Герман окинул оценивающим взглядом, но просвещать меня не торопился.
— Командир, говори, как есть, — вмешался Сергей. — Сам знаешь, мы бы к тебе кого попало приводить в гости не стали. Миша — наш человек, проверенный. Можешь ему, как нам доверять.
— Получается, — коротко ответил немец. — Но мало. Всем помочь не хватает.
— Как деньги достаете, если не секрет?
Герман молчал, пристально разглядывая меня.
— Не секрет, — наконец ответил он. — По-разному. С зарплат скидываемся. Людям помогаем, они нам платят.
— Командир с деловыми работает. Парочку цеховиков наши ребята охраняют.
— За большинство подобных дел, уголовную статью могут пришить, даже таким охранникам как вы за компанию, — я с интересом посмотрел на Германа. — Не боишься?
— Нет, — лаконично ответил он. — По-другому деньги нормальные не достать. А с зарплат выделять много не получается, у ребят семьи, свои бытовые заботы и дела. Приходится рисковать.
— Понятно, — я встал, вытащил из кармана заранее приготовленные деньги. — Вот возьми. Это для твоих ребят. Здесь два косаря.
Тонкая пачка зеленых полтинников легла на стол. Герман искоса глянул на неё.
— За что? — немец не шелохнулся, только взгляд стал колючим и настороженным.
— Ни за что. Можешь считать нашей помощью, безвозмездной, — подчеркнул я. — Денис и Серый тоже прошли афганскую войну, и мы решили помогать тем, кому не так повезло. Поэтому и приехали к тебе, чтобы деньги передать.
— Такие бабки «ни за что» не дают, — тяжелый взгляд немца прожигал лицо. — Я давно разучился верить в добрых Дедов Морозов, раздающих подарки. Не пацан уже. Не гони пургу, говори прямо, что от меня понадобится.
— Герман, ты не прав, — начал Сергей, но командир злобно рявкнул:
— Отставить. Я хочу Михаила услышать.
На кухне воцарилась гнетущая тишина, напряжение грозовой тучей злобно нависло над нами, готовое взорваться оглушительным громом ссоры. Мне даже показалось, что длинные тени наших силуэтов в светлом квадратике окна как-то хищно удлинились. Олег подобрался, рука, держащая вилку с кусочком колбасы замерла, Денис переводил растерянный взгляд с меня на командира и обратно, хмурый опер стиснул зубы и демонстративно изучал взглядом стенку с прыгающими на ней солнечными зайчиками.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, твоё дело. Но эти деньги передаются без каких-либо условий. И напрягать тебя за них в будущем никто не будет, — выдержав небольшую паузу, спокойно ответил я. — Сказал же, помощь безвозмездная. Мы и дальше будем поддерживать ребят, как сможем. Если будет нужно, может и обратимся, всякое бывает. Но в таких случаях будем договариваться за отдельную плату. Твои друзья — часть нашей команды. Даже если ты нам в чем-то откажешь, все равно будем вас поддерживать. Просто потому, что кто-то это должен сделать и это правильно.