Сам себе властелин 4
Шрифт:
— Цыц! А ну-ка, прекрати.
— Кусо-о-о-очек!
— Объясняю для некоторых жадин. Там — драконье золото. Тесный контакт с ним вызывает неконтролируемые мутации.
— Ась?
— Клешни отрастут и дверь станет круглой.
— Да не может такого быть.
— Хочешь верь, хочешь нет. Но учти — увижу, что мутируешь, заберу всё золото из тебя. Во избежание, так сказать.
— Тьфу ты, — стебелёк с глазком втянулся обратно, — не надо нам такого счастья. И не
— Во двор замка, пожалуйста.
Вся наша толпа ввалилась в Казну. Пока заходили последние скелеты, мумий посмотрел на меня и покачал головой.
— Надо будет посмотреть наше семейное древо повнимательней.
— Зачем?
— Хочу понять, где у нас в роду гоблины затесались. Ты вообще откуда такого набрался? Деньги бумажные! Зомби меня защекочи, это же против любых устоев! Сушёные потроха, дракона уломал на десять процентов!
— Десять и шесть десятых.
— Вот именно! Где это видано, чтобы дракон со своего богатства девять десятых добровольно отдал?
— Так ведь нам, а не кому-то ещё.
Мумий покачал головой.
— Только это и успокаивает. У меня такое чувство, что ты драконицу не раздел догола только из своего миролюбия. А так бы она ещё и должна осталась, за аренду недр под замком.
Я развёл руками. А что делать? Кручусь, а то сожрут всякие светлые и “доброжелательные” тёмные.
— Осторожно двери открываются, остановка “Двор замка”. Просьба освободить помещение.
Фух! Как же приятно вдохнуть свежий воздух. Всё-таки в подземелье атмосфера не слишком здоровая. И пахнет
— Стоять! — рядом вдруг рявкнул мумий.
Кому это он? Тёмные боги!
— Деда, ты тоже это видишь?
— Вижу. Иди сюда, быстро!
К нам подбежал скелет, из тех, что оставались в замке. На стальной гладкой голове был прилеплен огромный чёрный бант.
— Что это? — ткнул мумий в “украшение” пальцем, — зачем нацепил?
— По приказу Дитя Тьмы, — бодро доложил скелет, — для создания нарядного вида.
— Скройся с глаз моих, — мумий закатил глаза, — Ваня, ты что дочке перед уходом сказал?
— Ну, чтобы за порядком следила.
— Ох, Ваня, чует моё сердце, запереть её надо было, а не давать волю.
— Я просил бабушку слушаться.
Мумий схватился за сердце.
— Ты хочешь, чтобы я второй раз умер. Сам потом воскрешать будешь! Идём, посмотрим, что они ещё натворили.
Далеко ходить не пришлось. Мимо нас промаршировал караул орков — у них тоже были чёрные банты. Только поменьше, и не на голове, а на шее. Тут плохо стало Уру-Буке. Он беззвучно открывал и закрывал рот, глотая воздух.
— Бука! Дыши! Слышишь? Держись, дружище. Только в обморок не падай, мы тебя не поднимем.
— А. А. А что это?
— Галстук-бабочка, видимо, — мумий пошлёпал орка по щекам, — а Ваня тебе говорил — оставайся на хозяйстве. Нет, тебе всё подвиги. Вот, получай.
Нас прервал истошный крик. Так вопят, когда человека или эльфа довели до ручки, а сбежать он не может.
— Где? Кто?
— Там, — Клэр показала рукой, — в подвале.
Мы бросились на голос. Дитя с вилкой добралась в тюрьме до заключённых? Очень похоже на это. Ну, оторва! Проще было взять её с собой к монстрам и дракону, хоть бы под присмотром бегала, а не как сейчас.
Дверь в подвал была открыта, и я влетел в неё на полном ходу. Сбежал по каменным ступенькам и замер на полушаге. Укуси меня зомбя!
Стены и пол коридора были разрисованы яркими цветными картинками: весёленькие жёлтые черепа, скелеты с цветочками, чудовища в горошек, полосатые суставчатые лапы с когтями, бодрые зомби с расписными зонтиками. А посреди нарисованной жути стояла Дитя Тьмы, перемазанная цветными красками.
— Ваня! — она помахала мне рукой, — а я вот мелками рисую. Эльфы здесь скучно сидят, теперь им веселей будет.
Судя по вою за решётками, пленники действительно взбодрились.
— А они светятся в темноте! Представляешь?
Дитя выставила руку и громко щёлкнула пальцами. Тут же магические факелы на стенах погасли, погружая подвал в темноту. Кажется, пленники в камерах вздохнули с облегчением, перестав видеть художества на стенах. Ой, зря они! Через несколько секунд рисунки начали мерцать призрачным светом. Всё сильнее и сильнее, пока не засветились в полную мощь. Не сравнить, конечно, с факелами, а примерно как телевизор в тёмной комнате. Но оттого не менее жутко, даже у меня мороз по коже прошёлся, если скользить по рисункам взглядом.
— Дитя, верни, пожалуйста, свет обратно.
Девочка недовольно фыркнула, но щёлкнула пальцами, зажигая факелы обратно.
— А что, мне даже нравится.
Я решил не ругаться. Ну, порисовал ребёнок, ну, пленников до истерики довел. Бывает. Надо было бабушку проинструктировать, чтобы лучше следила за внучкой и не давала волю.
— Дитя, ты где эти мелки взяла?
Из бокового коридора послышались шаркающие шаги и голос бабушки:
— Это я ей дала.
Старушка появилась перед нами, оглядела всех, убедилась, что все живы и кивнула.