Сам себе властелин 4
Шрифт:
Как бы между делом подсунул магистрам свежие заклинания. Старался не давать больше одного в руки и соблюдать баланс: сильным — хозяйственные, слабым — боевые. Хотя, наверное, зря так много боевых я придумываю. Но поделать с собой ничего не могу, само в голову лезет.
Когда хотел подсунуть заклинание Калдону, тот чуть меня не поймал за этим занятием. Пришлось отдать так, в явную. Сказал, что украл, не уточняя у кого, и принёс ему, как самому уважаемому магу. Он, конечно, надулся, как
Честно скажу, понятней мне не стало. Чтиво забавное, но неясно: то ли это бред сумасшедшего, то ли реально человек приложил руку к магической системе. Что-то такое мумий говорил, что в древности жили магистры, умевшие складывать новые заклинания. Один из них? Надо смотреть дальше, может быть, сумею вытащить из текста что-то полезное. Но завтра, сегодня уже сил никаких нет расшифровывать каракули.
Утром мне стало не до тетради. Сломанная нога ныла, будто её ночью дубасили светлые. Даже от завтрака я отказался, так было муторно.
— Ага! — явилась по мою душу бабушка, — доскакался? Говорила тебе, лежи спокойно. Нет, разъезжает он на троне, катается на кровати. Кому сказано было соблюдать постельный режим?
— Ба…
— Сама вижу, что плохо. Посмотрю сейчас, что можно сделать.
Бабушка поводила руками над загипсованной ногой и боль начала утихать.
— Ещё и хохочет, — возмутилась старушка, — прекрати ногой дёргать, озорник!
— Не могу, щекотно.
— Тогда поспи.
— Да как же я засну, когда только проснулся?
— А вот так.
Бабушка размахнулась и хлопнула ладонью меня по лбу. Помогло мгновенно — я откинулся на подушку и захрапел.
Разбудила меня Шагра.
— Владыка, ваш кауаффий.
Сев, я подложив подушку под спину и взял чашечку.
— Ух, вкусный! А есть булочка? Есть что-то хочу страшно.
— Ещё бы, — улыбнулась орка, — вы же целую дюжину дней проспали.
— Как дюжину?!
Я даже кауаффием облился от неожиданности.
— А ты как хотел? — по другую сторону кровати появилась бабушка, — крутился тут, дёргался, хихикал, мешал себя лечить. Пришлось, Ваня.
Она подошла и потрепала меня по голове.
— Ну-ну, не переживай. Ничего без тебя не случилось, всё на месте. Караулы сменяются, налоги платятся, день и ночь по расписанию. А ты отдохнул, подлечился. Вон, даже гипс пора снимать.
Бабушка постучала костяшками по моей “синей ноге”.
— Сейчас раз, и всё.
Гипс под её пальцами рассыпался на кусочки, высвободив многострадальную ногу.
— Вставай!
— А точно срослось?
Я даже поёжился, так бабушка на меня посмотрела.
— Лучше прежнего стала. Можешь бегать, прыгать и творить свои безобразия. Давай-давай, поднимайся.
Слушайте, реально срослось. Я встал и осторожно сделал пару шагов. Не болит ни капельки!
— Ты, Ваня, сходи прогуляйся. Подыши воздухом, стены обойди.
Хороший совет, решил я и немедленно отправился с инспекцией по замку. Только завернул на кухню и стащил корзинку с пирожками —
Я заглянул к Уру-Буке, посмотрел в щёлочку, как занимается чтением Дитя Тьмы, почесал за ухом греющегося на солнце Сеню и отправился в лабораторию к мумию.
— Учти, — с порога заявил мне дедушка, — я был против твоего усыпления.
— Да ладно…
— Гораздо эффективнее было бы приковать. У меня есть отличные кандалы, обшитые мехом. Очень мягко и удобно в таких лежать.
— Деда!
— Что? Должен же ты был лежать. Но бабушку не переспоришь, — он вздохнул, — сам знаешь.
— Ладно, проехали. Что у нас нового?
— Идём, — мумий потянул меня за рукав, — только тебя и ждал.
Старик вывел меня наружу и подвёл к большим воротам в стене лаборатории.
— Готово!
— Эм… Что именно?
— Как что? Тырымвай твой! Эй, Мурзик, выходи!
Пока ворота открывались, мумий пояснил:
— Я его Мурзиком назвал, уж больно характер у него добродушный.
— Трамвай? Мурзиком?!
— Сейчас сам увидишь.
Из тёмной глубины “гаража” послышалось сопение и топот множества ног. А затем показался и сам трамвай. Тёмные боги, действительно похож!
Вместо фар у него было два больших глаза. Зубастая пасть, похожая на кошачью, смущённо улыбалась. Сверху, на ярко-жёлтом корпусе, располагались треугольные уши.
— Ну, глаза ладно, понимаю. А рот и уши зачем?
— Что за вопросы? Уши, чтобы слышать. А рот, ну, — мумий хмыкнул, — чтобы объявлять остановки. Ну или кусать. Вдруг кто обижать вздумает? Или за проезд не заплатит?
Я обошёл трамвай по кругу. Мурзик косился на меня жёлтыми глазами и, кажется, стеснялся. Ничего так выглядит. Внутри у него было точно, как я мумию рисовал: поручни, сиденья, ящик для оплаты. А вот с ногами было что-то странное. Я присел, заглядывая снизу.