Император
Шрифт:
Но дикари, оказалось, пришли не попрошайничать: на предложенную еду накинулись дети и женщины, мужчины мельком взглянули на копья и снова стали тянуть руки.
— Они хотят к нам, — озвучил мои мысли Тиландер.
— Они не представляют для нас ценности, зачем они нам? Мужчины стары, женщины тоже, только из детей может получиться толк, — возразил Лайтфут, недовольно оглядывая дикарей.
— Прогонять не будем, если хотят, пусть обживаются здесь. Бер, покажи им место, где могут поставить свои хижины рядом с нашими.
Бер, следуя моему указанию,
— Герман, отплывем ночью. Я хочу попасть в Берлин к полудню, не хочу там оказаться ночью, еще не уверен, что могу доверять Пабло на все сто процентов.
— Хорошо, Макс Са, мы будем готовы, — лаконично ответил американец, сразу начиная отдавать распоряжения. Подозвав к себе Вириту, долго объяснял тому, чего жду от его работы. Шахтерам предстояло раздробить немало обломков скал, прежде чем приступить к добыче угля. Вириту меня понял, хотя языком еще не владел в совершенстве. Главная задача — найти жилы угля, проходящие на юг и север, минуя оставшуюся скальную гряду. Производить порох в достаточном количестве, чтобы очистить всю площадь скальных насыпей, мы просто не могли. Проблему нужно решать поиском жил не залегающих под скалами.
Солнце опустилось за горизонт, в ночном небе зажглись миллиарды звезд. Положив шкуру под голову, пристроился на палубе «Стрелы», спускаться в каюту не хотелось. Легкий бриз обдувал лицо прохладой, напоминая, что весна только в самом начале. Мысли вновь возвращались к необходимости обследования береговой линии Средиземного моря. Путешествие длиной в три четверти года меня пугало: никогда я не отлучался так надолго, даже после попадания в плен к неандертальцам. Оставить Максель и всех… сомнения грызли
Спать я не хотел, но задремал, когда корабль плавно начал отходить от причала. Фонари зажгли на обоих кораблях.
— Пятнадцать воинов для охраны Максимена оставлены, мы готовы идти на Берлин, — озвучил Тиландер, увидев, что я поднялся.
Идти на Берлин, — я усмехнулся, сам того не зная, американец повторил фразу, ставшую своеобразным мемом в моей прошлой жизни.
Глава 23. Берлин мексиканского разлива
Бухта, где расположилось поселение Урха, показалась примерно в полдень. Корабли заметили, на берегу началась суета, люди бегали по берегу, воздевая руки.
Неужели Пабло предал меня, и такая реакция, это готовность к бою? — нехорошие предчувствия заползли в сердце, напоминая о ненайденном оружии. Автоматическая винтовка американцев — грозное оружие, если нас встретит хороший стрелок, будет много потерь. В моей каюте лежал пулемет калибра 7,62, в этот раз, выходя в поход, я вооружился основательно. Но неприятно не то, что возможно предстоит бой, а то, что вновь мог ошибиться в человеке.
Когда до берега оставалось около двухсот метров, мои страхи рассеялись: Пабло стоял у самой кромки воды, приветствуя корабли. Оружия в руках дикарей тоже не заметил, если они только его не спрятали. Людей на берегу становилось все больше, словно Паб хотел показать, что у него нет никого в засаде.
Оба корабля бросили якорь в ста метрах от берега: первая партия воинов высадилась на берег, образовав плацдарм. Решение высаживаться только со второй партией воинов было принято под давлением Бера, не забывшего «гостеприимство» Урха. Со второй партией воинов я высадился на берег, оказавшись в плотном кольце своих воинов.
— Макс Са, Макс Са, — Пабло с большим трудом пробился через воинов, — рад приветствовать тебя на твоей земле. — Лицо Мендосы светилось такой
— Когда мне сказали, что появились твои корабли, я приказал собрать оружие воинов и сложить их в хижине. У хижины поставил двоих часовых, чтобы никто не мог взять оружие на все время, пока ты здесь.
Только сейчас заметил, что все воины, включая Пабло, были безоружны, если только не прятали маленькие ножи в складках набедренных повязок.
— Бер, убери от меня воинов, они не дают мне нормально разговаривать. — Кольцо воинов расступилось, образовав круг диаметром метров десять. Теперь я мог говорить нормально, видя лицо своего визави не через шеренгу воинов. — Как прошла зима, Пабло, какие новости? И, может, присядем где-нибудь, не стоять же нам у воды.
— Я приготовил дом для тебя, Макс Са, — похвастался мексиканец, направляясь в сторону группы деревьев, что росли в стороне от поселения. Между деревьями виднелся частокол из бревен. Подойдя ближе, я чуть не присвистнул: высота частокола никак не меньше четырех метров, внутрь ведут узкие ворота закрывавшиеся изнутри мощным засовом-бревном на всю ширину ворот. Внутри частокола сруб из бревен. Со своего места я определил примерные размеры как десять на десять метров. Небольшое окно-бойница почти под самой крышей, дверь тоже закрывалась изнутри мощным засовом. Внутри две большие комнаты: зона приготовления пищи и местонахождения воинов, вторая часть для отдыха. Здесь стояли три лежанки накрытые шкурами. «Спальня» не имела окна, здесь стоял полумрак.
— Тебе нравится? — В глазах Пабло застыла тревога. Я внимательно осмотрелся, на первый взгляд, крайне добротный сруб, такой голыми руками точно не возьмешь. И частокол, огораживавший сруб по периметру, тоже являлся серьезной преградой, вряд ли его преодолеть без специальных лестниц.
— Очень даже хорошо, — оценил я дом, построенный, как я понял, специально для меня.
— Урха никогда больше не пойдут против тебя, — торжественно заверил Пабло, оставшись довольным похвалой, — но, все равно, меры безопасности не помешают.