Ратник
Шрифт:
Часть 3. Глава 4
Глава 4
1554 год, 29 июля, Тула
Довольная жизнью дворняжка лежала в пыли на самом солнцепеке. С полчаса назад она сожрала курицу и теперь наслаждалась жизнью. Ведь ее не поймали и все прошло гладко.
Но вот показались всадники, путь которых шел через пыльный большак. Аккуратно к месту лежки этой дворняжки. И она невольно зарычала, раздраженная тем, что ей придется
Даниил Романович Захарьин-Юрьев же восседая на своем аргамаке приближался к перекрестку, на котором развалилась блохастая, облезлая псина и недоумевал. Что за дерзость? Не дохлая же. Вон — головой ворочает. И не уходит. Тянет. Даже недовольно зубы скалит…
Наконец, когда всадники чуть на этого пса не наехали, он отпрыгнул в сторону и, не выдержав, залаял на них.
Всадник, что ехал рядом с Даниилом Романовичем махнул копьем, прогоняя злобную тварюшку. Но та снова вовремя отскочила. Еще раз тявкнула. А потом поссав на кустик полыни, побежала по своим делам, решив больше не нарываться.
— Нет, ну ты видел? — спросил Даниил Романович у ближайшего к нему воину.
— Чую, нас ждет много веселья… — ответил его ближник, покачав головой.
Однако дальше все шло нормально.
Отряд заметили издалека. Опознали как своих. И вышли встречать. Точнее не встречать, а полюбопытствовать, кого там черти принесли. Да и то — немногие. Не до гостей. Так как город же уже добрые сутки гудел как встревоженный улей. В него вернулся Кондрат с письмом от Андрея…
Воевода был занят и не смог того сразу принять.
И очень зря.
Потому что, пока воевода занимался своими делами, весь полк уже узнал о том, что предлагает Андрей. Что
Поздоровались.
Обменялись ничего не значащими словами. После чего прошли в хоромы, где Даниил спросил:
— Что в городе происходит? Что за шум?
— Опять этот воин шумит. Опять воду мутит.
— Андрей, полагаю?
— А кто еще? У него словно шило в заднице. Не сидится ему на месте. И ладно бы сам чудит. Его жизнь — он сам за нее в ответе перед Всевышним. Но ведь эта неугомонная натура вон что удумала! — произнес воевода и взяв со стола лист бумаги, протянул Даниилу.
— Прочти, — не взяв эту грамоту, произнес брат царицы. Мелочь, а статус показывает.
Воевода же швырнул ее на стол в сердцах и выпалил:
— А что тут читать?! Этот мерзавец предлагает вывести в бой весь полк! Весь! И только ради того, чтобы побить какую-то кучку татар, которую он на хвосте таскает который день. Сам вляпался, а нам его спасать!
— Прочти, — с нажимом произнес Даниил Романович.
Воевода тяжело вздохнул. Взял лист. И не спеша прочел. Почти что по слогам.
Даниил присел на лавку и задумался.
Долго думал.
Минут пять. Может быть даже десять.
И воевода все это время не решался подать голос и как-то отвлечь брата царицы. Пока, наконец, тот не поднял взор и не произнес:
— Рассказывай.
— Что рассказывать?
— Все. С самого начала. Я хочу знать, как этот парень появился. Чем жил. И как стал таким, каким он теперь является.
Воевода несколько замялся.
— Что? — с некоторым раздражением спросил Даниил Романович.
— Я самого начала толком не знаю. Не было меня здесь. Может отца Афанасия пригласим? Он Андрея с младенчества знает. И видел все, что с ним происходило.
—
Прочитал.
Подумал.
Еще раз прочитал, залипнув со всем вниманием на карте. Строго говоря не на карте, а на кроки, но это не важно. Главное, что ему было все понятно на ней. Вообще все. Где река течет. Где лес стоит. Где овраг. И так далее.
Смотрел он и думал о том, почему никогда раньше с подобными вещами не сталкивался? И почему царевы воеводы никогда так не предлагали проводить бой? Ведь парень был на этом месте. Зарисовал все. Прикинул что к чему. Все спланировал. Заранее спланировал. И все эти чудеса — хорошо продуманная игра. Во всяком случае Даниилу Романовичу именно так показалось.
Наконец пришел отец Афанасий и начал вещать.
От сотворения мира образно говоря, то есть, начав едва ли не с библейского текста из Бытия. А именно с прихода Прохора с женой в город Тулу из Коломны и скандала, который был с этим связан. Они обвенчались вопреки воле родителей и те вставляли детишкам палки в колеса как могли, не давая возможности здесь нормально осесть. В конце концов успокоились и все утряслось. Вот тогда-то Андрей и родился…
Долгий и сложный был разговор, в процессе которого Даниил Романович потихоньку собирал у себя в голове «картину маслом». Шаг за шагом.
И чем дальше, тем сильнее убеждался — летом 1552 года[1] что-то произошло, изменившее Андрея самым решительным образом. И если бы это изменение не произошли на глазах многих людей, то все бы были убеждены — подменили парня.
Дослушав повествование Даниил Романович потер лицо и устало обвел их взглядом. Священник и воевода тоже притомились. Чай лясы точили уже больше трех часов. Да что лясы? В некотором приближении эту беседу можно было бы даже назвать допросом.