Невеста вне отбора
Шрифт:
Это был не сон, а реальность. Но Катти все равно упрямо пыталась навязать миру свою волю. Раз за разом она напрягала все силы, чтобы перевернуть чадящую ядом плошку. И раз за разом мир оказывался сильней.
На запястье болтался мешочек с семенами, но что толку? Они такие же прозрачные, как и она сама. А в самом кабинете - ни единого цветка.
Гар появился без спецэффектов. Как и всегда, он просто возник - вот только что не было, а уже есть.
– Не дыши! Не дыши! Слышишь?!
Самой Катарине казалось, что она кричит очень громко. Она подлетела к самому уху белатора. Но тот даже не поморщился, хотя ее крик должен был оглушить его.
Она пыталась зажать ему нос и рот, но руки проходили сквозь человеческое тело. Оставалось только давиться рыданиями, глядя, как бледнеющий Альтгар падает на плотный, пушистый ковер.
На стук в комнату заглянул уже знакомый Катти юноша. Ивьен или как-то так. Нет, точно Ивьен.
– Наставник! Наставник!
Катарина видела, как полупрозрачный зеленоватый дымок потянулся к молодому белатору. Но ему было не суждено вдохнуть отравы - темная фигура возникла позади Ивьена и на его голову с силой опустилась изогнутая кочерга.
Юный белатор упал рядом с наставником. На волосах проступила кровь.
– Жаль, очень жаль, - хрипловато произнес кукловод и прищелкнул пальцами.
Тело Гара взмыло в воздух. Вот только Катти не смогла потянуться за ним, она осталась пленницей кабинета.
Опустившись на пол подле Ивьена, она положила руки ему на рану. И, зажмурившись, начала умолять мир позволить юноше выжить. Был ли толк от этих действий - неизвестно. Но висеть между полом и потолком, бездействуя, наблюдая, как темная кровь сочится на пол... Нет, этого она не могла
– Пожалуйста, Богиня, пусть все вывернется в лучшую сторону. Прошу! Я отдам, - бормотала Катти, - клянусь, я все тебе отдам. Хочешь - дар, хочешь - меня. Только не допусти войны, не надо. Тебе же самой некем править будет! В Кальдоранне тебя не слышат, а ты знаешь, что забытые боги - умирают? Неужели ты хочешь умереть? Я вот не хочу, я очень-очень хочу жить! Но еще больше я хочу мира!
Она была призраком, но призраком, способным испытывать боль. Боль от непролитых слез, боль от вставшего в горле комка. Боль от осознания собственной никчемности, хотя это были скорее душевные муки.
Катти почти не почувствовала, как пролетела сквозь стены и пол и оказалась рядом с бесчувственным возлюбленным.
Как и во сне, она устроилась рядом и начала перебирать его волосы.
– Я так и не сказала тебе, что люблю. Знаешь, я ведь правда тебя люблю. Сильно-сильно. Если бы не любила, то и не разозлилась бы на тебя, - дрожащим голосом говорила она.
– Я так хочу, чтобы ты очнулся. Давай же, напрягись. Ты же самый сильный маг, самый грозный белатор! А я тогда тебе новый рисунок подарю. Хороший. Покажу, каким тебя вижу. Смелым, благородным, хоть и вредным до умопомрачения.
Она шептала и шептала, вспоминала, как они гуляли, тогда, в прошлом. Как ей постоянно хотелось его поцеловать, но она слишком боялась причинить боль - все же ожоги выглядели весьма и весьма нездоровыми.
– Я не хочу тебя терять, - сглотнув, призналась она.
И вдруг с негромким стуком на пол упала крошечная костяная бусина. Упала и покатилась. Катарина проводила ее хищным взглядом, огладила последний раз кудри Гара и метнулась к своему сокровищу.
Бусину она чувствовала так, словно была здесь во плоти.
–
Она сердито нахмурилась, ну почему ей не пришло в голову...
Дорф! Так вот же оно! Волна чистой силы заставит белатора очнуться. И скверное расположение духа, но это уже будут не ее проблемы.
Положив бусину на лоб Гару, Катти коротко выдохнула освобождающее заклятье. И по комнате пронеслась волна силы, отшвырнувшая ван Ретт к стене. О которую она и ударилась.
На несколько секунд Катарина потеряла сознание. Темнота и тишина взорвались светом и звуком. Кошмар повторялся. Двое незнакомых Катарине мужчин подняли безвольное тело Гара и потащили к выходу.
– Палач ждет, - захихикал третий.
– Сейчас эта птичка запоет!
Мэдчен ван Ретт не контролировала себя. Хотя зачем же лгать? Она прекрасно себя контролировала. И, представив, что ее рука - это дорфова лапа, она всадила невидимую конечность в грудь третьего мага.
Резкая голубая вспышка ударила по глазам. На грани слышимости серебром рассыпался незнакомый женский смех. А правую руку в очередной раз обожгло холодом.
Первое, что поняла Катти: она дышит. И на лицо падают капельки... слез?
С трудом приоткрыв глаза, она увидела зареванную, испуганную Мадди. На щеке у подруги красовался изумительный порез - тонкий и длинный.
– Привет, - хрипло выдохнула ван Ретт.
– Я б тебя убила, - шмыгнула носом Мадди, - но рука не поднимается.
– Где мы?
– говорить было тяжело.
– В парке.
– Мадди помогла подруге сесть.
– Знаешь, очень тяжело тащить полупрозрачное тело, которое норовит то сквозь руки просочиться, то в землю войти.
Катарина несколько раз кивнула. Она еще не полностью согрелась. Казалось, что внутри вся проморожена и мысли движутся со скоростью улиток.