Запределье
Шрифт:
– Ра-а-акитушка! – возопил я, когда счел, что в достаточной мере удалился от берега и приблизился к Иглам Ерша. – Э-э-эге-е-ей!
Поразительно, но долго кричать не пришлось – не успело эхо моего последнего «э-э-гегея» затихнуть, как воды озера с плеском раздались, и на поверхности показалась Ракитушка. Полностью восстановившаяся, да еще и приукрашенная в честь праздника – на зеленой тунике и волосах расцвело множество белых цветов.
– Добрый молоде… - открыла было рот Ивова
Почему?
Да потому что мимо нас в быстром темпе проплывала целая орава донельзя радостных лохров, тащащих с собой на плотиках и поднятых руках немыслимое количество каких-то яств и булькающих кувшинов. Крик стоял такой, будто рядом работала на всю мощность бензопила! Во все стороны брызги! Гоготание! Хрюканье!
Взбаламутив чистую воду и нарушив тишину, лохры шустро добрались до одного из островков-святилищ Снессы – кусков безжизненной скалы. Ракитушка вновь открыла рот:
– О добрый молоде…
И снова ей пришлось прерваться…
Потому что от оккупированного толпой вернувшихся к обрядам лохров островка донеслось немыслимо громкое:
– ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ… - а затем в дело вступил чей-то лохрячий и донельзя пронзительно-противный визгливый тенор. – Хе-е-е-ей Лалей-й-й-я-я-я… ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ…
– Ритмично стучат в бубны, – заметил я… - Кислотные такие фольклорные мотивы…
– Из года в год! – разъяренно прошипела Ракитушка… - О добрый молодец… твои деяния! Твои свершения! Они…
– ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ!!!
Плях! Из воды вынырнула улыбающаяся харя неизвестного мне лохра, находящего в явном подпитии. Он тут же всучил мне кувшин, приобнял за плечо, осмотрел трясущуюся от бешенства Ракишутку
– Друг Росгард! А чего ты здесь? Здесь рыбы нет! Пойдем к нам! Сейчас будут танцы!
– Обязательно, – улыбнулся я, тут же делая небольшой глоток из врученной посудины. – Но сейчас есть еще дела, друг лохр.
– Ждем! – веско заявил представитель забавной расы, похлопал меня напоследок по плечу, покосился на трясущуюся Ракитушку и с плеском нырнул.
Забавные эти лохры… и не боятся ведь нападения обычных храмовых щук. А я бы побаивался,… щука это конечно не акула-монстр из шедеврального фильма Челюсти, но страх вызывает такой, что хочется боязливо поджать ножки и ручки.
После убытия лохра Ракитушка немного еще помолчала, попыхтела, а потом так же молча указала пальцем на едва виднеющийся во внезапно сгустившимся тумане островок заросший деревцами с длинными ветвями. И я понимал ее решение – раздающееся в воздухе «ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ!» становилось только громче, к ритму бубнов и барабанов добавились новые переливчатые вопли и дикие взрывы смеха. Лохры явно решили наверстать упущенное и принялись за святые ритуалы всерьез. Снесса должно быть блаженствовала…
Грести самостоятельно до нового места рандеву не пришлось – накатившая волна подхватила плотик и меня, мягко и быстро переместив подальше от источника шума. Ритмы лохров затихли, а вот перепуганное хныканье Афросия стало более явственным. Особенно заставляли морщиться тоненькие взвизгивания горе-рыбака.
По пути я вспомнил о еще одной проблеме и не стал тянуть с вопросом:
– Ракитушка, не твои ли храмовые щуки гонят рыбу на крючки ловцов моей рыболовной лиги?
– Нет, – последовал короткий и категоричный ответ. Я озадаченно замолк… если не она, то кто?
Пока я думал, мы достигли выбранной девушкой точки для переговоров.
– Что делать будем?
В ответ тишина… Лицо Ракитушки тут же надулось обиженно, став похожим на мордаху крупной лягушки.
Я терпеливо выжидал,… и наконец-то послышалось донельзя усталое и злое одновременно:
– Видеть его не могу!
В доказательство слов глаза сплетенной из ивовых побегов девушки выпорхнули из глазных орбит и обиженно улетели в туман. Я тут скоро заикой стану… вроде милое доброе озеро, радостные люди и лохры, но в противовес всему этому густой белый туман и летающие в этом мареве светящиеся глаза…
– Настрадался он вдосталь, – заметил я. – Одно дело, когда щука по пятам следует. И другое, когда чудище темное вот-вот пятки отгрызет…
– Осквернил и ограбил святилище он! Убил и сожрал храмовых щурят! Детей Зубравы!
Едва Ракитушка упомянула пожранных щурят, как метрах в трех от хлипкого плотика бугром прошел водяной вал, мелькнула на секунду костистая большая спина. Не дай Боже тяпнет сейчас меня за ляжку! Такой вот странный подспудный страх… как представлю, сколько огромных щук сейчас затаилось у дна и смотрит на меня снизу вверх, так дрожь пробирает,… как игроки не боятся играть расой ахилотов?
– Убил, ограбил, – признал я. – Но наказание понес великое он. Куда больше? Или убить рыбака Афросия хочешь, Ракитушка?
– Темных дел творить нельзя! – вздрогнула Ивова Сестра всем телом. – Жизнь отнимать нельзя!
– Отлично, – с облегчением кивнул я. – Тогда что же дальше? Напугаешь Афросия еще сильнее – и помрет он. Прошу тебя, Ракитушка Славная, пощади уже Афросия дурного, хватит пугать и гонять его. Раскаялся он уже…
– Раскаялся я уже, – в голос прорыдал Афросий, вцепившись пальцами в волосы. – Раскаялся!