Я - истребитель
Шрифт:
— Да, — ответил я несколько растерянно, кинув взгляд на слегка бледного Никифорова. Кириллов был тут же и тоже молчал. Видимо, документы у приезжих были на уровне.
— Вы проедете с нами. Сдайте оружие.
Толпа ахнула. В военное время это значило одно — я уже не вернусь обратно.
— Есть сдать… — Я стал снимать ремешок с кобурой, но тут мне пришла мысль побарахтаться. Просто какое-то наваждение.
— Товарищ капитан, а можно ваше удостоверение посмотреть? — твердо сказал я, прекратив снимать оружие.
— Вы
— Кому? — нагло спросил я. Меня уже отпустило от неожиданности.
— Мне!
— А вы кто?
— Лейтенант, вы издеваетесь?! Я уже предъявлял удостоверение вашему командиру и особисту, — кивнул капитан на Никифорова и стоящего рядом Никитина.
— Удостоверение личности, пожалуйста, — протянул я руку, сделав два шага вперед.
Окружающие напряглись, не исключая обоих особистов, их тоже что-то встревожило. Капитан это заметил, поэтому, усмехнувшись, расстегнул клапан нагрудного кармана и достал удостоверение.
— Ваша бдительность достойна уважения, младший лейтенант. — Показалось мне или нет, но в его голосе была угроза.
Открыв удостоверение, мельком осмотрел его. Сомнений не было, как и следа от скрепки.
— Фальшивое, — растерянно сказал я и, не успев ничего осознать, улетел назад — кто-то дернул меня за воротник, а перед глазами блеснул хищный клинок финки.
«По горлу метили», — мелькнула мысль. Дальше я уже ничего не видел — на меня навалилось чье-то безвольное тело, — но зато все слышал. Часто хлопали пистолеты, один раз протрещал автомат, где-то вдали несколько раз хлестко ударила винтовка. И множество криков, в основном мат.
Скинув с себя тело бойца из БАО, я, доставая маузер, принялся одновременно осматриваться.
«Допрос в боевых условиях!» — отстраненно подумал я.
Обернувшись, посмотрел на тела десятка людей, без движения лежавшие на сухой, пыльной земле. Мое внимание привлекла плотная фигура в командирском френче. Как раз один из бойцов, что осматривали и уносили куда-то мертвых, перевернул его, и я увидел остановившийся взгляд капитана Борюсика.
На подножке полуторки со стороны водителя сидел майор Никитин, которому капитан Смолин делал перевязку руки. Лютикова суетилась у тяжелых.
«Что я натворил?!» — Эта мысль крутилась у меня в голове раз за разом, как будто испорченная пластинка. Если бы не я, то парни были бы живы. Заметив, что продолжаю держать пистолет, дрожавшими руками спрятал его в кобуру. И глубоко вздохнул.
— Одиннадцать убитых! Восемнадцать раненых! Это что такое?! — орал комдив, довольно шустро прилетевший в наш полк на У-2.
— У них было подстраховка, и она вступила в дело, когда с поля
Это действительно было так. Группа немецких диверсантов имела приказ на мой захват. Причем пленный рассказал, что велели доставить только живым, а в случае невозможности — уничтожить. Работали не в первый раз, свое дело знали, а тут из-за меня осечка. Группа подстраховки из восьми человек была на полуторке, вот они-то и вступили в бой, чтобы дать уйти группе захвата. Когда поняли, что уже поздно, просто ушли, бросив одного своего и девятерых наших. В результате у нас четыре трупа, один пленный и две машины. Свою полуторку диверсанты почему-то не забрали, оставили недалеко в лесу и ушли пехом. А наткнулись на нее наши только через полчаса.
Именно это и докладывал Никитин полковнику.
— А вы чего молчите? Стыдно? — грохнув кулаком по столу, спросил комдив у обоих полковых особистов, которые тоже присутствовали при разносе.
Я сидел позади всех в землянке и с интересом слушал, до сих пор не понимая, зачем здесь нужен. Кроме командования обоих полков больше никого не было.
— Документы у диверсантов были изготовлены очень высокого качества, просто отличные. Для проверки было слишком мало времени, проводная связь была перерезана до их приезда. Скорее всего, ими же. Так что установить принадлежность к немецким подразделениям было довольно тяжело, — спокойно ответил Никифоров.
— Установить тяжело? А мальчишка сопливый, только заглянув в документы, сразу определил, что они фальшивые, это как по-вашему? — орал полковник, тыкая в меня пальцем.
Никифоров уже подходил ко мне с подобным вопросом, и я подробно объяснил, как определил фальшивку, рассказав, что меня научил этому один из пограничников, когда ходили по немецким тылам. На вопрос «Кто?» я осторожно сдал Слуцкого.
— Мы уже выяснили, кто научил лейтенанта определять подмену. Так что мы теперь тоже в курсе, — коротко ответил Никифоров.